Тридцать три несчастья. Том 4. Занавес опускается

– Я знаю ее мужа. Мы с ним сражались бок о бок во время великой схватки. Мы и сейчас большие друзья.

– Должно быть, у вашей приятельницы после тяжелого путешествия в голове что-то перепуталось. – Едгин встала на цыпочки и протянула Кит раковину с супом. – Муж миссис Калибан несколько лет назад погиб во время шторма, который вынес ее на этот остров.

– Этого не может быть, – возмутилась Кит, протягивая руку и принимая раковину. – Я только на днях пила с ним кофе по-турецки.

– Миссис Калибан не из тех, кто любит секретничать, – заметила Финн. – Поэтому она и живет на острове. Это безопасное место, вдали от вероломного мира.

– Энигморама, – выпалила Солнышко, ставя свою раковину с остатками супа на песок, чтобы поделиться с Невероятно смертоносной гадюкой.

– Сестра имеет в виду, что этот остров полон тайн, – объяснил Клаус, с тоской думая о своей записной книжке и обо всех содержащихся в ней тайнах.

– Боюсь, придется обсудить еще одну тайну, – сказала Едгин. – Выключи фонарик, Финн. А то, чего доброго, увидят с острова.

Финн кивнула и выключила свет. Бодлеры в последний раз на миг увидели друг друга, прежде чем их поглотила темнота, и с минуту все стояли молча, как будто страшась заговорить.

Много-много лет тому назад, когда даже прапрадедушкам и прапрабабушкам самых старых из знакомых вам людей не было еще и одного дня от роду и когда город, где родились Бодлеры, представлял собой всего лишь горстку глинобитных хижин, отель «Развязка» находился еще только в состоянии архитектурного замысла, а далекий остров имел название и совсем не считался таким уж далеким, существовала группа людей, которые назывались киммерийцами. Они были кочевниками, иначе говоря, постоянно передвигались с места на место и часто делали это ночью, когда не жгло солнце, а прибрежные отмели там, где они жили, не заливало водой. Оттого что они передвигались под покровом ночи, киммерийцев мало кому удавалось рассмотреть как следует, и поэтому их считали злокозненным и загадочным народом. Поэтому до сего дня то, что делается в темноте, имеет несколько зловещую репутацию. Например, мужчина, роющий у себя на заднем дворе яму в середине дня, выглядит садовником, но человек, копающий яму там же ночью, подозревается в том, что он хочет спрятать какую-то страшную тайну. Так же и про женщину, которая выглядывает из окна в дневное время, думают, что она любуется пейзажем, но если она делает то же самое вечером, ее могут счесть шпионкой. На самом-то деле ночной копальщик, возможно, сажает дерево, желая сделать сюрприз своей племяннице, которая посмеивается над ним, глядя в окно, а вот дневная наблюдательница, возможно, как раз намерена шантажировать мнимого садовника, который закапывает улики своих жестоких преступлений. Однако по милости киммерийцев темнота превращает самые невинные занятия в подозрительные, вот почему во тьме, воцарившейся на прибрежной отмели, вопрос, который задала Фиона, показался Бодлерам зловещим, хотя такой вопрос могла задать любая учительница в школе.

– Знаете ли вы значение слова «мятеж»? – спросила Финн тихим и спокойным голосом.

Вайолет и Солнышко не сомневались, что отвечать будет Клаус, хотя они и сами прекрасно знали значение этого слова.

– Мятеж – это когда группа людей восстает против лидера.

– Правильно, – одобрила Финн. – Меня научил этому слову профессор Флетчер.

– Мы пришли, чтобы сказать вам, что мятеж произойдет за завтраком, – вмешалась Едгин. – Все большее число колонистов чувствуют, что им осточертели порядки на острове и корень всех бед – Ишмаэль.

– Клубень? – переспросила Солнышко.

– «Корень всех бед» означает «причина всех проблем в колонии», – объяснил Клаус.

– Именно, – подтвердила Едгин. – И мы воспользуемся Днем принятия решения, чтобы избавиться от Ишмаэля.

– Избавиться? – испуганно повторила Вайолет, так как слово это прозвучало в темноте зловеще.

– Мы хотим заставить его войти в построенную лодку сразу после завтрака, – продолжала Едгин, – мы столкнем лодку в море, когда отмель зальет водой.

– Человек, путешествующий по океану в одиночестве, вряд ли останется в живых, – сказал Клаус.

– Он будет не один, – объяснила Финн. – Некоторые островитяне поддерживают Ишмаэля. Если понадобится, их мы тоже вынудим сесть в лодку.

– Сколько? – спросила Солнышко.

– Трудно сказать, кто поддерживает Ишмаэля, а кто нет, – ответила Едгин, и дети услышали, как она отхлебнула в темноте из фляги. – Вы же видели, как он действует. Говорит, что никого не принуждает, и тем не менее все ему подчиняются. Больше этого не будет. За завтраком мы выясним, кто на его стороне, а кто нет.

– Едгин говорит, если надо, мы будем сражаться весь день и всю ночь, – подхватила Финн. – Каждому придется принять ту или иную сторону.

Дети услышали тяжелый вздох с верхушки книжного куба.

– Раскол, – тихо произнесла Кит.

– Gesundheit[48], – возразила Едгин. – Вот почему мы пришли к вам, Бодлеры. Нам нужна всяческая помощь.