Тридцать три рассказа о журналистах

Поднялся шум. Многих заинтриговал вопрос. А вдруг Шолохов – и вправду вор? Подключилась даже группа шведских и норвежских программистов и учёных-филологов под руководством Гейро Хьетсо. Норвежец предположил, что если Шолохов в самом деле украл текст «Тихого Дона», то в других шолоховских романах и рассказах слова и стилистические особенности речи должны отличаться. И вот эти въедливые и добросовестные скандинавские учёные при помощи компьютера сравнили 150 тысяч слов в двенадцати тысячах предложений из разных произведений Михаила Шолохова. И к тому же сравнили особенности письма казака Крюкова с шолоховским. Вердикт был простым: Крюков не автор, а вот «авторство Шолохова исключить невозможно»[46]. Таким образом, обвинение в воровстве признано ложным. Странно, но до сих пор иногда находятся люди, которые вытаскивают из старых сундуков и повторяют ложь полувековой давности…

А по-моему, обвинители в воровстве просто завидовали Шолохову. Ведь была к нему такая народная любовь, какой не знал ни один другой советский писатель. Любили Михаила Александровича Шолохова простые люди за сердечные газетные статьи, за честные, прекрасные романы, но не только.

Свою всемирную славу Михаил Александрович использовал во благо простого человека – вытаскивал из тюрем без вины заключённых (и таких было много), помогал голодающим в неурожайные годы, требовал денег из Москвы для казачьих станиц, боролся за снижение налогов для казаков. Бывало, отдавал свои личные сбережения – как мы уже говорили, что большая школа в станице Каргинской построена на собственные деньги Михаила Александровича.

Одним из первых в стране он заступился за уничтожаемую природу, и не только на Дону: «Давайте решать проблему Байкала! …А может быть, мы найдём в себе мужество и откажемся от вырубки лесов вокруг Байкала, от строительства там целлюлозных предприятий? …Боюсь, что не простят нам потомки, если мы не сохраним “славное море, священный Байкал”!»[47]

Никогда, ни в своих романах, ни в газетных статьях, ни на трибунах не глумился Шолохов над чувствами верующих, даже в годы гонений на церковь. Сохранилось его письмо к своему товарищу по перу и депутату парламента по поводу жалобы казаков на отсутствие церкви: «…Почему до сих пор не открыли храм св. Иоанна Богослова?»[48]

Шолохов прожил жизнь с народом, писал о народе, болел за народ, как мог улучшал жизнь народа. Он сам был частью народа. Таким он был, казак из станицы Вёшенской.

Ким Костенко (1923–1990) «Держись на танкоопасном направлении!»

Настоящий журналист до конца борется за правду. Но что значат на деле эти слова? Они означают, что истинный журналист стремится смыть чёрную краску с имени честного человека, если того оклеветали, обвинили в злых делах, которые он на самом деле не совершал. И наоборот: смывает белую краску с имени негодяя, замаскировавшегося под честного человека, обнажает перед всем миром его чёрную, злую сущность.

Как это можно сделать, лучше всего видно на примере смелого журналиста Кима Прокофьевича Костенко.

Он не сразу пришёл в журналистскую профессию. Сначала ему довелось послужить в Красной армии командиром миномётной батареи. В 1945-ом в Чехословакии в бою с немецкими танками Ким Костенко был тяжело ранен.

«У меня и сейчас стоит перед глазами кареглазый, чёрноволосый, широкоплечий, чуть выше среднего роста младший лейтенант, подпоясанный ремнями с финкой в ножнах на боку. Его грудь украшали многочисленные ордена и медали. …Особенное впечатление на нас произвёл доселе нами не виданный орден Александра Невского. Как мне показалось, он вызывал особенную гордость и у хозяина ордена Кима Прокофьевича Костенко. Было чем гордиться: ведь этот орден… вручался только военным в звании не ниже полковника, а тут – младший лейтенант и такой почётный орден!» – так вспоминал о нём сосед по дому в Артёмовске Виктор Шнайдер[49].

Через некоторое время после войны Ким Костенко подался в журналистику.

Не удивительно, что не испугавшись в своё время немецких танков, он потом не испытывал страха и перед другими опасностями. Говорят, одна из его любимых фраз была «Держись на танкоопасном направлении!»