Тридцать второй калибр

– Запонку? Пфф! – хмыкнул он. – Нет, я не находил ее, но меня не удивит, если она окажется той же запонкой, которую ищу я.

Все это время я обшаривал глазами берег. У воды рос невзрачный кустик, и я пнул его. Раздался всплеск, как будто в ручей упало что-то тяжелое. Инстинктивно я понял, что это был тот самый предмет, который мы оба искали. Обернувшись, я увидел, что инспектор насмешливо на меня смотрит.

– Что это был за шум? – спросил он.

– Какой шум?

– Такой звук, как будто ваша драгоценная запонка свалилась в воду.

Коротышка двинулся на меня, и я быстро склонился над водой, сунув руку в ручей. Мои пальцы нащупали револьвер, когда инспектор подбежал ко мне. Я быстро затолкал свою находку подальше в ил и, схватив камень со дна ручья, быстро вынул руку из воды и сунул ее в карман. Пока я разворачивался, покрасневший коротышка-инспектор внимательно всматривался за мое плечо. Нечасто мне доводилось видеть настолько разъяренного человека.

– Отдайте мне то, что вы достали из ручья! – крикнул он.

– Зачем, инспектор?

– Неважно зачем. Отдайте мне то, что вы нашли в ручье, или я... – он схватил меня за плечо.

– Хорошо, хорошо, инспектор. Не волнуйтесь так из-за пустяков. Он ваш, – я вынул из кармана грязный камень и передал его Робинсону. – Это всего лишь обычный камень. Я и не знал, что вы геолог.

Он набросился на меня и принялся меня ощупывать. Он обыскал меня.

– Я не геолог, а криминолог, и если ты выкинешь еще какой-нибудь трюк, то я засажу тебя туда, где у тебя хватит времени не только на то, чтобы изучать камни, но и на то, чтобы поразмыслить, прежде чем снова так шутить. Проваливай! Бегом до машины, и вали отсюда!

Надеясь достать револьвер позже, и понимая, что, оставаясь на месте, я ничего не добьюсь, я пошел к машине. Я успел сделать всего пять шагов, после чего до меня донесся радостный крик инспектора. Обернувшись, я увидел, как он вскакивает на ноги, сжимая в руке револьвер.

– Вот ваша запонка! – крикнул он. – Скоро вы обнаружите, что это вовсе не запонка, а браслет для вашей прекрасной сестрицы. Вы, со всеми этими социалистами и запонками, пытались не дать мне его найти. Ну, что же, это не вышло! Сбить меня со следа не так-то просто. У вас ничего не вышло, верно?

– Верно. Ничего не вышло, – признал я.

– Ох, я тебя не виню, – продолжил Робинсон, радуясь своему успеху и тому, что я не отпираюсь. – На вашем месте я бы вел себя точно так же, ну, если бы моя сестра была убийцей.

Слово «убийца» ударило меня, как электричеством.

– Она этого не делала, говорю я вам! Не могла она это сделать!

– Ну, мистер Томпсон, – успокаивающе сказал Робинсон. – Такое иногда случается и в лучших семьях. Не принимайте это слишком близко к сердцу.

– Вы дадите мне осмотреть револьвер? – спросил я.

– Почему же. Нет, я не могу дать вам его осмотреть. Я осмотрю его, когда подготовлюсь.

– Не могли бы вы сделать это сейчас?

– Зачем?

– Потому что, возможно, из него не стреляли. В таком случае все будет выглядеть совсем по-иному.

Инспектор снова вынул свой аляповатый платок и вытер грязь со ствола и рукоятки – я так сильно сунул его в ил, что он весь перепачкался. Это был пистолет Джима – тридцать второй автоматический.

– То, что я вытер грязь, никаких улик не испортило – ведь это вы сами его туда сунули, – сказал инспектор, осторожно протирая пистолет и вытаскивая обойму. Увидев патрон в обойме, я воскликнул:

– Вот видите! Из него не стреляли!

Инспектор взглянул на меня и сочувствующе улыбнулся.

– Ну, мистер Томпсон, в этом вы не правы. Понимаете, вы не разбираетесь в автоматическом оружии. Когда пистолет вроде этого стреляет, то на место старого патрона приходит новый. В этой обойме осталось всего три пули.

– Вы хотите сказать, что сестра выстрелила несколько раз? – саркастично спросил я.

– Отнюдь, отнюдь, – ответил коротышка. – Вероятно, в обойме изначально было всего четыре пули. Вы слишком переволновались из-за всего этого. Конечно, я не виню вас за то, что вы воюете с фактами, но для вашей сестры это очень плохо выглядит.

Я вернулся к машине и отправился домой. Внутри меня все оборвалось. Для Хелен это очень плохо выглядело.

Глава IX. «Джим, берегись!»