Тридцатилетняя война

По заключённому с Фердинандом договору, обеспечивавшему Максимилиану вознаграждение за все военные издержки и возможные убытки, герцог Баварский принял неограниченную власть над войсками лиги, которые должны были поспешить на помощь императору против чешских мятежников. Вожди унии, вместо того чтобы как-нибудь предотвратить это опасное соединение лиги с императором, делали всё, чтобы ускорить его. Ведь побудив католическую лигу открыто принять участие в чешской войне, они могли рассчитывать, что все члены и союзники унии тоже выступят решительно. Без прямых действий католиков против унии не было надежды на мощный союз протестантских государств. Поэтому уния воспользовалась устрашающим влиянием чешского восстания для того, чтобы выдвинуть все свои прежние жалобы и потребовать от католиков полной религиозной свободы. Обращая это требование, изложенное в угрожающем тоне, к герцогу Баварскому, лак к главе католической партии, вожди унии настаивали на быстром и недвусмысленном ответе. Решит ли Максимилиан за или против них — их цель так или иначе достигнута: уступка с его стороны лишит католическую партию её могущественнейшего защитника; отказ вооружит против него всю протестантскую партию и сделает неизбежной войну, посредством которой протестанты надеялись получить весьма многое. Максимилиан, и без того уже имевший веские основания быть на стороне противной партии, счёл требования унии формальным объявлением войны и ускорил свои приготовления. В то время как Бавария и лига готовились воевать за императора, велись также переговоры с испанским двором о денежной помощи. Все трудности, с которыми встретились эти переговоры из-за вялой политики министерства, были счастливо преодолены императорским посланником в Мадриде графом фон Кевенгиллером. Кроме взноса в один миллион гульденов, который удалось выманить у испанского двора, было также обещано наступление на Нижний Пфальц из испанских Нидерландов.

Привлекая в свои ряды все католические государства, лига в то же время без устали работала над тем, чтобы расстроить союз протестантов. Необходимо было рассеять страшившие курфюрста Саксонского и многих евангелических чинов распускаемые унией слухи, будто военные приготовления лиги имеют целью вновь отнять у них секуляризованные церковные владения. Письменное заверение в противном успокоило курфюрста Саксонского, которого и без того уже склоняли на сторону Австрии личная зависть к Пфальцскому дому, внушения ого придворного проповедника, подкупленного Австрией, и недовольство чехами, которые обошли его при выборе короля. Лютеранский фанатизм никогда не мог простить реформатам, что столь многие, как выражались тогда, «благородные» земли попали в пасть кальвинизма и римский антихрист только уступил место швейцарскому.

В то время как Фердинанд делал всё, чтобы улучшить неблагоприятную для него обстановку, Фридрих не упускал ничего, что могло ухудшить его благоприятные шансы. Заключив непозволительно тесный союз с князем Семиградским, открытым союзником Порты, он этим озлобил робкие умы, и всеобщая молва обвиняла его в том, что он стремится к личному возвышению за счёт христианства, что он вооружает турок против Германии. Его безрассудное пристрастие к реформатскому исповеданию возмутило против него чешских лютеран, его мероприятия против икон — чешских папистов. Новые тягостные налоги лишили его любви народа. Несбывшиеся ожидания чешских вельмож охладили их усердие, отсутствие иностранной помощи ослабило их мужество. Вместо того, чтобы с неутомимой энергией приняться за управление государством, Фридрих терял время в забавах; вместо того, чтобы мудрой бережливостью умножить свою казну, он расточал доходы своих земель на ненужную театральную пышность и неуместную щедрость. Беззаботно и легкомысленно любовался он собой в своём новом сане. Он не вовремя наслаждался своей короной и забыл о более настоятельной необходимости — укрепить её на своей голове.

Как ни сильно было разочарование в нём, ещё сильнее было разочарование самого Фридриха в надеждах на иностранную помощь. Большинство членов унии не отождествляло чешских дел с истинной целью своего союза; других преданных ему имперских чинов сковывал слепой ужас перед императором. Курфюршество Саксонское и Гессен-Дармштадт Фердинанд переманил на свою сторону; Нижняя Австрия, от которой ждали энергичной диверсии, принесла присягу императору; Бетлен Габор заключил с ним перемирие. Данию венский двор сумел усыпить переговорами, Швецию — занять войной с Польшей; Голландская республика едва справлялась с испанской армией; Венеция и Савойя не трогались с места; короля Английского Якова ловко провели коварные испанцы. Друзья отступали один за другим, одна за другой исчезали надежды. Так быстро изменилось всё в течение немногих месяцев.