Тридцатилетняя война. Величайшие битвы за господство в средневековой Европе. 1618—1648

Уступив настояниям этой партии, Фердинанд III согласился назначить Леопольда главнокомандующим. Назначение было неудачным, поскольку эрцгерцог не годился в полководцы. Он плохо разбирался в людях и совершенно не обладал интуицией. Едва прибыв в штаб, он тут же попал под влияние плаксивого во хмелю Галласа. Командующего сильно корили за плохое состояние войск и невоздержанность. Эрцгерцог, однако, доложил в Вену, что виноваты подчиненные ему командиры и будто бы Галлае как раз и стал спиваться из-за их жестоких придирок. Подобная наивность не делает чести Леопольду, и неудивительно, что эрцгерцог терпел поражение каждый раз, как вступал в бой. Будучи все же не вовсе глупым и весьма добродушным человеком, он отличался неисправимым самодовольством; и когда из-за разочарований его самоуверенность пошатнулась, он внезапно озлобился и стал мстительным. Злополучный Леопольд, воображавший себя более компетентным для роли императора, нежели его брат, выказал себя совсем уж никудышным военачальником.

Обстоятельства определенно сложились непростые, ибо с обеих сторон всякое теоретическое планирование стало бессмысленным. Обеспечение продовольствием в голодающей стране стало главной заботой участников войны. Передвижения войск уже не могли руководствоваться исключительно стратегическими соображениями. Многочисленные воинские контингенты и той и другой стороны овладевали каким-либо районом и оставались в нем от посева до сбора урожая и даже сами сеяли и убирали хлеб, поскольку крестьян в стране осталось слишком мало, чтобы возделывать для них землю и продавать какие-либо излишки.

Сокращение испанских субсидий не позволяло регулярно платить имперской армии, интендантская служба управлялась просто чудовищным образом, и ни Галлае, ни эрцгерцог не обладали никакими организаторскими способностями. «Мы все равно что сами искали себе пропитание, другой-то платы нам не давали», – писал один из наемников. Централизованное управление ослабло у всех участников конфликта, и офицеры водили свои роты в дальние набеги добывать еду. Командир, умеющий организовать успешный рейд, мог сделаться Валленштейном в миниатюре и до бесконечности игнорировать начальство. Переходам солдат из одного полка в другой всегда было трудно помешать, а теперь они стали перебегать из роты в роту всякий раз, когда им казалось, что там больше грабят и лучше кормят, даже не интересуясь, на чьей стороне ее командир. «Я бродил с места на место… не зная куда и за кем», – без раскаяния признавался английский наемник Пойнц. Шайки оборванных солдат рыскали по всей Германии, не заботясь о том, за что воюют, не зная никаких стратегических планов, и волновало их одно – как-нибудь прокормиться и не попасть в серьезную переделку. Они дрались только с конкурентами за еду, независимо от их принадлежности к воюющим.

Этим феноменом и объясняются беспорядочные кампании последнего десятилетия войны. Боевые действия были некоординированными и хаотичными, так как штабные офицеры не имели возможности легко и целенаправленно перемещать войска. Основной фронт войны между шведами, имперцами и саксонцами проходил по Эльбе, вдаваясь в земли Габсбургов, войны между французами, имперцами и баварцами – по Верхнему Рейну и Шварцвальду. Однако эпизодические боестолкновения, вспыхивавшие то тут, то там, оттягивали силы у центральной наступательной операции и бесконечно задерживали ее завершение. Несмотря на все тяготы солдатской доли, только она давала средства к существованию значительной части народа, и с ростом количества солдат относительно гражданского населения особо остро встала проблема роспуска этих огромных людских масс после наступления мира.

Пока армии, словно ползучие паразиты, пожирали империю, Фердинанд III подготавливал мир. На собрании курфюрстов в Нюрнберге в начале 1640 года он даже пообещал изменить условия Пражского мира, если таким образом сможет убедить правителей Гессен-Касселя и Брауншвейг-Люнебурга и курфюрста Пфальцского сложить оружие. Оказалось, что курфюрсты разделяют его мнение; даже Максимилиан неохотно признал, что подумает о том, чтобы вернуть часть земель, захваченных им в Пфальце. С согласия всех курфюрстов император решил созвать рейхстаг еще до конца года.

Фердинанд III открыл рейхстаг в Регенсбурге 13 сентября 1640 года и закрыл 10 октября 1641 года. За это время его правление подошло к поворотному моменту, когда недолгая, но явно восходящая линия его удачи достигла апогея и затем резко покатилась вниз.