Тридцатилетняя женщина

Маркиза читала и ничего уже не слышала; ее подруга видела, что г-жа д’Эглемон то краснеет, то бледнеет, что на лице ее отражаются обуревающие ее чувства и опасное, восторженное возбуждение. Наконец Жюли бросила листок в огонь.

– Это письмо словно обожгло меня! Ах, я задыхаюсь!

Она встала, прошлась по комнате; глаза ее горели.

– Он не уезжал из Парижа! – воскликнула она.

Госпожу Вимфен пугали и лихорадочная речь Жюли, которую она не решалась остановить, и ее внезапные долгие паузы. Каждый раз после молчания она говорила все взволнованнее и взволнован-нее. Последние слова таили в себе что-то зловещее.

– Он продолжал украдкой видеть меня. Он каждый день ловит мой взгляд, и это помогает ему жить. Пойми, Луиза, он умирает и просит позволения сказать мне «прости»; он знает, что моего мужа не будет дома несколько дней, и сейчас сюда приедет. Ах, я погибну! Я пропала! Послушай, останься со мной. Если мы будем вдвоем, он не осмелится! О, не покидай меня, я боюсь самой себя!

– Но мой муж знает, что я обедала у тебя, и должен приехать за мной, – ответила г-жа де Вимфен.

– Пусть так, я удалю Артура до твоего отъезда. Я буду своим и его палачом. Увы! Он подумает, что я разлюбила его. О, это письмо! Дорогая, некоторые фразы я вижу перед собою; они начертаны огненными буквами.

В ворота въехала карета.

– Вот как! – почти радостно воскликнула маркиза. – Он приехал открыто, не таясь.

– Лорд Гранвиль! – доложил лакей.

Маркиза стояла выпрямившись, словно застыв. Артур был так бледен, так худ и истощен, что невозможно было встретить его сурово. Он был раздражен тем, что Жюли не одна, но казался бесстрастным и спокойным. Однако подруги, посвященные в тайну его любви, вдруг почувствовали в сдержанности его, в голосе, в выражении глаз что-то от той силы, которая приписывается электрическому скату. Маркиза и г-жа де Вимфен словно оцепенели, так повлиял на них его скорбный и взволнованный вид. Звук голоса лорда Гранвиля привел г-жу д’Эглемон в мучительный трепет, она не решалась отвечать ему из страха, что он увидит, как велика его власть над ней; лорд Гранвиль не решался смотреть на Жюли; поэтому на долю г-жи де Вимфен выпала обязанность поддерживать скучную беседу; Жюли взглядом, преисполненным трогательной признательности, поблагодарила ее за помощь. Влюбленные подавили свои чувства и принуждены были держаться в границах, предписанных долгом и приличиями. Но вот доложили о приезде г-на де Вимфена; когда он вошел, подруги обменялись взглядом и поняли без слов, как осложнилось положение. Посвящать г-на де Вимфена в тайну этой драмы было невозможно, а у Луизы не было веских доводов, чтоб муж согласился оставить ее у Жюли. Когда г-жа де Вимфен накинула шаль, Жюли встала, подошла к подруге, словно для того, чтобы помочь ей завязать шаль, и тихо сказала:

– Я буду мужественна. Раз он открыто приехал ко мне, чего же мне бояться? Но, не будь тебя, я бы сразу, увидев, как он изменился, упала к его ногам.

– Итак, Артур, вы меня не послушались, – промолвила г-жа д’Эглемон дрожащим голосом, вновь опускаясь на кушетку, на которую лорд Гранвиль не осмелился пересесть.

– Я больше не мог противиться искушению услышать ваш голос, побыть около вас. Это стало безумием, бредом. Я уже не владею собою. Я много размышлял; у меня больше нет сил. Я должен умереть. Но умереть, не повидав вас, не услышав шелеста вашего платья, не удержав в памяти ваши слезы, – какая страшная смерть!

Он стремительно отпрянул от Жюли, и из его кармана выпал пистолет. Маркиза смотрела на оружие взглядом, не выражавшим ни чувств, ни мысли. Лорд Гранвиль поднял пистолет и, видимо, был очень раздосадован этим происшествием, которое могло показаться преднамеренным.

– Артур! – молвила Жюли.

– Сударыня, – ответил он, потупившись, – меня привело к вам отчаяние, я хотел…

Он умолк.

– Вы хотели покончить с собой в моем доме? – воскликнула она.

– Не только с собой, – тихо ответил он.

– Так, быть может, вы хотели убить и моего мужа?

– Нет, нет! – закричал он, задыхаясь. – Но успокойтесь же, мой злосчастный замысел не осуществится. Как только я вошел к вам, как только увидел вас, я сразу обрел в себе мужество, я буду молчать, я умру один.

Жюли встала и бросилась в объятия Артура, который сквозь рыдания своей любимой услышал слова, полные страсти.

– Познать счастье и умереть… – произнесла она. – Пусть так.