Тригон. Изгнанная (СИ)

— Для начала дождёмся ночи, — терпеливо отзывается Рон, не сводя пристального взгляда с лагеря каннибалов. — За те дни, что я следил за ними, пожиратели ни разу не оставляли дозорных. Они не опасаются появления чужаков со стороны озера, а вот тех, кто обитает внутри стены, боятся, как огня. Мы пойдём вдоль стены, так будет проще пробраться мимо них незамеченными, обойдём их лагерь и взберёмся по тем ступеням. Но меня больше беспокоят другие…

Не нужно быть гением, чтобы понять о ком идёт речь. Каннибалы хоть и выглядят устрашающе, но оружия в их руках, сколько Тилия не приглядывается, не видит. Ничего кроме сажи, пепла и камней здесь уже очень давно нет. Единственное, что каким-то чудом уцелело после пожара — это деревянные колья с человеческий рост, врытые в землю у основания стены. Их покрытые кровью заострённые наконечники находятся почти на одном уровне со входом в Клоаку. И время от времени вспоминая последние слова Старика, и глядя на эти первобытные орудия пыток, Тилия не может избавиться от ощущения, что вот-вот увидит нанизанные на колья тела.

Теперь она уверена, что ни шкуры Витилиго, ни маленький нож-коготь, ставшие для неё бесценным приобретением, никогда не были в этой части Долины. Накидка каннибалу досталась от Танов, нож он, скорее всего, украл у кого-то из племени Рона. Как убитый Тилией каннибал пробрался через барьеры представить тоже не трудно. Сложнее понять, почему он решил уйти от своих сородичей.

«Или может он бежал?» — гадает Тилия, с тревогой глядя на копошащиеся вдалеке заторможенные фигурки.

Но если так, то, что его вынудило? Может то же, что заставило Като предпринять попытку пересечь барьер: страх, чувство обречённости, голод, отсутствие надежды? Рана на его шее, скорее всего, загноилась из-за отторжения капсулы с рицином, как инородного тела и только благодаря этому он смог благополучно перебраться с одного берега озера на другой. Позже он столкнулся с Танами, присвоил себе шкуру Витилиго и пересёк следующую, уже не опасную для него черту.

То, что барьер, разделяющий земли Старика Патриса и Танов, был не последним, Тилия смогла убедиться, как только детально изучила призму. Стоило только пройти идентификацию, на мерцающем трёхмерном экране тут же высветились зелёные точки каждого чипированного. Но что ещё больше обрадовало её, так это довольно подробная карта этой части Долины — первого сектора, как было указано на экране. Призма сканировала всё, что находилось в радиусе нескольких сотен стадий и Тилия без труда отыскала и третий барьер, обозначенный на карте тонкой линией. Всё это время он был скрыт водами уже знакомого ей озера. Власти не придумали ничего лучше, как поместить смертельную магнитную границу на глубину, хотя, может, это было сделано настолько давно, что такого количества воды в то время ещё не было.

И только, когда они, наконец, прибыли к границе лагеря каннибалов, сканер выдал ей информацию на четвёртый — последний барьер, проходящий как раз между окровавленными кольями и каменными ступенями, ведущему к зияющему проёму в стене. В месте, где заканчивались земли каннибалов, и начиналась Клоака. Лабиринт, который населяли жуткие чудовища, и в недрах которого было предсказано сгинуть либо Тилии, либо её спутнице.

На мерцающем экране он был как на ладони. Узкие проходы множились, будто отливающие синевой кровеносные сосуды, разбегающиеся в разные стороны, словно намереваясь запутать своих будущих путников. Но не это сейчас беспокоило. Если верить сканеру, эти коридоры были совершенно пустынны: ни скоплений зелёных точек, которых она ожидала увидеть, ни чего-либо ещё. В проходах этого подземного мира не было ни людей, ни гоминидов, а значит, Старик был прав — Клоака кишела неизвестными им тварями.

— Всё что нам нужно, это добраться до той дыры, — выходя из задумчивости, слышит она голос Рона, и её взгляд скользит к узкому проходу, почти неразличимому на почерневшей от копоти стене. В том, что в этой части Долины был когда-то пожар, уже не остаётся никаких сомнений. Всепожирающее пламя уничтожило всю растительность и наземных животных, которые когда-либо водились здесь, не оставив каннибалам выбора. Они выживали, питаясь больными и слабыми. Своими эуками!

Вокруг, сколько Тилия не всматривается, не видит ни одного ребёнка, ни одной гоминидки женского пола. И уже в который раз с угасающей надеждой принимается пересчитывать грязные головы. Ровно шестьдесят два. Столько же зелёных точек она насчитала и на экране сканера.

Пожиратели, откуда бы они ни были, в каком бы городе раньше не жили, были чипированы. Ни один из них не стал избавляться от микрочипов, как это делали в Пекле, чтобы стать незаметными для властей. Тилия знала, что эти маленькие, размером со спичечную головку микросхемы, вшитые под кожу абсолютно каждому жителю Нового Вавилона, работали при оптимальной температуре тела и выходили из строя, когда эта температура падала ниже уровня в десять градусов, что означало смерть носителя. Но даже после она не могла смириться с мыслью, что сестру Руки они здесь не найдут.