Тригон. Изгнанная (СИ)

Если верить сканеру, то чуть впереди, шагах в двадцати, и должна находиться её цель. Проверять, светиться ли ещё зелёная точка на экране она не решается, опасаясь, что кто-то из шептунов может заметить свет от призмы. Но стоит только увидеть вдалеке синее свечение одежды Кира, как на неё тут же накатывает волна облегчения. Она ожидает увидеть изгнанника прикованным или на худой конец в клетке, но он совершено свободен, что и понятно — без карты отсюда не выбраться. Прислонившись спиной к плотной куче мусора, он кажется, мирно дремлет.

Ещё раз, тревожно окинув взглядом огромный каменный зал и убедившись, что за ней никто не наблюдает, Тилия предварительно стянув с ног ботинки, на цыпочках крадётся к неподвижному телу и только приблизившись, понимает, что ошиблась. То, что горой возвышается в самом центре каменного зала вовсе не мусор… а груда костей! Тело тут же покрывается липким потом, а в голове лишь одна мысль. Бежать! Но она заставляет себя успокоиться и медленно протягивает дрожащую руку. И тут же её запястье оказывается в горячей ладони, словно в железных тисках. Она снова его недооценила! Сквозь окуляры отчётливо видно, как Кир медленно подносит палец к губам.

«Неужели он меня видит?» — поражается Тилия, и чтобы удостовериться, показывает ему язык, отчего тут же на лице гоминида расплывается разноцветная улыбка. А это значит, ещё один облучённый способен видеть в темноте.

Не теряя времени, она помогает Киру подняться с пола и он, почти повиснув на её плече, позволяет вывести себя из сонного царства обитателей Клоаки. Изгнаннику, всё так же прижимающему руку к рёбрам, нисколько не лучше и сейчас она многое бы отдала за одну пилюлю, что была способна уменьшить его боль. Это ведь она виновата в том, что Кир в таком состоянии. Если бы не появление Станума и тот короткий полёт в никуда, сейчас бы он, наверное, уже был в Пекле, а она, скорее всего — мертва.

Думать о том, что шептуны вскоре заметят пропажу и кинуться на поиски, не хочется, но Тилия знает, что рано или поздно это случится. Может им и не удастся спастись вместе, но, по крайней мере, она сделала всё что могла. Но когда секунды складываются в минуты, один тёмный коридор сменяется другим, а вокруг всё так же тихо, в ней зарождается лучик надежды. Но заговорить она всё же не решается, помня о предыдущем неудачном опыте, стоически волоча на себе тяжёлое тело. Чем дальше они смогут уйти незамеченными, тем больше у них шансов выбраться.

Когда, посчитав, что они удалились на достаточно большое расстояние, Тилия достаёт призму и свет снова озаряет узкий коридор, она с облегчением стягивает окуляры. Глаза устали и болят, но это её сейчас беспокоит меньше всего. В бледном свете сканера изгнанник выглядит почти жутко: залёгшие под глазами тёмные круги, впалые щёки, ещё больше обросшие щетиной, плотно сжатые челюсти. За последнюю неделю Долина сильно их потрепала, но её спасителю досталось больше других.

Помня об опасности, она на языке Танов спрашивает изгнанника, сможет ли он идти дальше, и в его взгляде на короткий миг мелькает нечто, похожее на удивление. Несмотря на терзающую его боль, он вскидывает вверх большой палец, вымученно растягивая плотно-сжатые губы в подобии улыбки, тут же преобразившей измождённое лицо и вселившее в неё уверенность, что всё у них получится. Тилия кивает и на свой страх и риск, принимает решение остановиться и передохнуть.

Выбрав место посуши, она достаёт из сумки накидку Витилиго, чувствуя, как короткий мех ласкает пальцы и застилает ею грязный каменный пол. Долго уговаривать своего спутника не приходиться, и он тяжело валится на шкуры, оставляя ей лишь маленький свободный клочок у своих ног, но Тилия рада и этому. Ей пора было принять решение. Весь путь от места, где разбился Станум, до лабиринтов Клоаки капсульный шприц с зельем каннабиса жёг бедро, напоминая о себе всякий раз, когда Тилия смотрела на перекошенное болью лицо Кира. Она всё отчётливее понимала, что, если они хотят выбраться, ему нужна эта милитарийская отрава — единственное, что хоть на время поможет забыть про боль и наполнить тело силой. Но понимала она и то, что после первой же дозы яд поработит его сознание, подчинит своей воле.

Время от времени Кир бредит, мечась во сне и Тилия, больше не в силах смотреть на его мучения, принимает решение. Она при слабом свечении экрана призмы-сканера достаёт капсульный шприц, и больше не раздумывая, срывает пломбу и одним нажатием вводит милитарийское зелье под кожу изгнаннику, который лишь на секунду открывает затуманенные болью глаза, после чего она обессиленно сворачивается клубком у его ног, устало прикрывая веки.