Тригон. Изгнанная (СИ)

— Типа того, — кивает с усмешкой гоминидка, и Тилия с удивлением и каким-то злорадством понимает, что не все эдикты Нового Вавилона безоговорочно исполняются. Будь её воля, она бы уже давно нарушила парочку из них. Например, четвёртый: о жизни в строго отведённом социуме. И первое, что бы она сделала — это сорвала ненавистные белые полосы со своей одежды и отправилась бродить по Башне, заглядывая в каждый угол.

— А как же законы?

— Да кому нужны эти законы! — отмахивается Вара. — Это чистое выживание. Даже, если один и прибил другого, будь уверена, в Термитнике об этом никогда не узнают. Песок быстро скроет все следы, не подкопаешься, а после жители сами накажут виновного.

— Самосуд?

— Что-то вроде того.

— И много таких, кого изгоняют из Башни?

— Хватает. Такие, в основном, тоже переезжают на окраину, ну или совсем уходят из города.

— Но это же равносильно смерти! — ошарашено смотрит она на гоминидку. — До других городов пешком не добраться!

— Я слышала другое. Говорят, каменный город, что ближе всего к нам, рад каждому новоприбывшему.

— А разве этого города больше не существует? — хмуриться Тилия, вспоминая, как кураторы часто приводили пример того, как не нужно строить идеальное государство. Из семи городов-спутников, расположенных вокруг Обители, Пария стала единственной, погрязшей в болезнях и, потеряв свою ценность для остальных, в итоге перестала существовать.

— Люди разное болтают, — пожимает узкими плечами Вара. — Говорят, это теперь город изгнанных. Я как-то слышала, что пешком туда можно дойти за семь лун. И там рады любому, кто доберётся до них живым, — и горько усмехнувшись, спрашивает. — Не слишком-то похоже на то, что твориться у нас, да?

С этим Тилия не может не согласиться. В Башне она не раз слышала пугающие истории про то, как милитарийцы отправлялись на рейды в Пекло. Они в любое время суток могли появиться в выбранном ими доме — хотя она подозревала, что и здесь не обходилось без вмешательства гнусных доносчиком, — и, выставив на улицу недоумевающих жильцов, обыскать всё сверху донизу. А обнаружив пришлых, изгоняли их вместе с теми, кто осмеливался пойти наперекор властям и закону. Пекло и так было перенаселено и лишние рты, которые нужно было кормить, властям были не нужны. И милитарийцы справлялись с этой задачей просто: вывозили чужаков и тех, кто прятал их в своих домах далеко за пределы города и оставляли умирать.

Но Тилия, как дочь врача, знала, что первостепенной причиной такого варварства со стороны карателей и Совета, было то, что редкие путники, забредавшие в город, были потенциальными носителями заразы. И лишь чудом за два столетия жителям Нового Вавилона удавалось предотвратить начало эпидемии желчной холеры, и даже чёрной оспы.

— Значит, есть вероятность, что за пределами города можно выжить?

— Ну, теперь-то мы этого не узнаем! — безразлично отзывается Вара, кивком головы указывая на неприступные стены.

«Верно подмечено», — мысленно соглашается с ней Тилия, на секунду забывая, что она уже не часть прежнего благополучного мира и возможно её место здесь, среди облучённых. Внутри тут же закипает злость на всех и каждого: милитарийцев, властей, судьбу, несправедливость. Чем же она не угодила Совету, что всего за каких-то пару часов от избранной умудрилась скатиться в эту Яму?

— Почему нас отправили сюда?

Непробиваемую Вару её неожиданный вопрос застаёт врасплох. Гоминидка какое-то время неподвижно сидит на бревне, словно решая для себя что-то, но стоит только ей открыть рот, как Тилия понимает: правдивого ответа она не получит.

— Раньше я думала, что нас сбрасывают, чтобы мы стали кормом для диких животных. Но человек здесь самый страшный хищник… поверь мне на слово. Не знаю, как дела у тех, что живут за барьером, но жизнь здесь не такая уж и плохая. Уж лучше, чем подыхать от голода в Гнезде, где из еды остались только крысы и змеи.

— Значит наверх точно не выбраться?

— Забудь, — качает та головой, возвращая на место платок, отчего её голос тут же начинает звучать приглушённо. — Ты не первая кто хотел назад, но только тебе не пройти дальше барьера. Никто до сих пор не знает, как он действует. Стоит только заступить за черту, и ты мертвяк. Но даже, если попытаться как-то перейти барьеры, взобраться по этим стенам вряд ли получится.

— Я не вижу здесь стариков, — после непродолжительной паузы обращается Тилия к Варе, но то, что дальше рассказывает гоминидка, звучит странно.

Почти три года назад Вару скинули в Долину в компании ещё пятерых таких же облучённых. Всё было точно так же, как и в случае с Тилией: долгая, изматывающая поездка на кватромобиле, крайне недружелюбные и словно набравшие в рот милитарийцы, болезненный укол какой-то «гадостью», недолгий сон и будоражащее пробуждение всё на той же поляне.