Трилистник. Хогвартс (СИ)

Четырнадцать лет — в прошлом мире столько ему понадобилось, чтобы стать нукенином S-класса; а этот статус нёс очень многое за собой: и радости, и боли, но по большей части всё же боли. Боли и крови. Дейдара не любил про них вспоминать — про свои первые четырнадцать лет. К биджу Ивагакуре с её послевоенной разрухой! Тогда из-за острейшей нехватки людей деревня на несколько лет, по сути, вернулась к манере функционирования образца Сенгоку Джидай…

Зло скрипнув зубами, Дейдара сунул кулаки в карманы и пнул камень, попавшийся под ногу. Вот поэтому он ненавидел вспоминать о своём настоящем «детстве»: это дерьмо лишь злило. Тот, блядь, неловкий момент, когда жизнь в организации отступников была менее всосной. У Лидера было много завихрений в рыжей башке, но по крайней мере он относился к каждому из своих бойцов с уважением, как к пусть даже отбитой, но личности. Личность — то, что деревня всегда старалась забрать, особенно у S-класса.

Может, поэтому у Учихи в глазах это вечное выражение неудовлетворённости? С малых лет АНБУ, потом нукенин, всегда идеальный боец — пиздец, должно быть, неуютно в этом мире, где в собеседнике ищут личность! Вот тут Дейдара засмеялся: глухо и отрывисто, горько кривясь. Да ему и самому-то не было комфортно — это при том, что даже на родине Дейдара требовал внимания именно к себе, а не к своим боевым характеристикам. Не встречал понимания, и как же блестяще насрать большинству было на него!..

Здесь же впервые люди видят именно его, Дейдару, а не набор характеристик. Сасори был близок, но не настолько. Даже напарник, с которым за почти пять лет Дейдара всякого хлебнул, ни разу не смотрел на него так, как сегодня — Эшли.

Эти связи, связи с людьми… Сасори был прав, они — самое страшное в жизни шиноби. Не быть пытаемым, не угодить в западню без возможности вырваться, не резать своих ради миссии — оказаться привязанным к кому-то. Потому что связи убивают. Именно связи убили такого ядовитого, скользкого, хитровыебаного Сасори…

«Но то в мире шиноби, — со стыдной поспешностью сказал себе Дейдара. — Местные опасности — не такие уж для нас и опасности!.. Правда же?»

Холод прошёл по спине, хотя вечер был тёплый, даже ветра не было. Вот поэтому Дейдара стал так много тренироваться в последнее время: чтобы не ощущать этот жуткий холод.

«Нужно помириться с Джимом», — мгновенно возникла мысль, и Дейдара свернул к дому Барреттов, где оставил детвору. К чёрту гордость, когда хрен знает что творится вокруг, взрослые, чтоб их, не делятся! Родители-то в безопасности, но Джим… за этим оленем нужно приглядывать. Желательно, чтобы при этом сам олень не рассматривал Дейдару как врага.

Непрошенная улыбка скользнула на губы, пусть на спине всё ещё ощущались мурашки. Вот они во всей красе, эти грёбаные связи: и хочется их иметь, и страшно до дрожи. И в какой-то момент каждый принимает решение: шаг вперёд или назад.

Старик Цучикаге — назад.

Сестрёнка Куроцучи — назад.

Сасори — чёртов маятник, оплеуха за любое движение.

Тоби — назад и взрыв на каждую его попытку сблизиться.

Джим — полный вперёд, и пропади оно всё пропадом!

В доме Барреттов уже зажгли свет, из распахнутых окон гостиной доносился голос Элтона:

— They said, get back, honky cat!

Better get back to the woods.

Well, I quit those days and my redneck ways

And, oh oh oh oh, oh, change is gonna do me good!..

— Джим! — закрыв за собой дверь, крикнул Дейдара. Из глубины дома доносились смех и весёлые голоса, в гостиной приятно похрипывал колонками проигрыватель:

— They said, stay at home, boy, you gotta tend the farm.

Living in the city, boy, is going to break your heart.

But how can you stay when your heart says no?

How can you stop when your feet say go?.. [1]

— Джим!..

— Да не ори ты. Джим пошёл наверх с Джоном и девчонками, — сказал высунувшийся из гостиной Элайджа. За его спиной маячил Бобби с очередной тарелкой супа и куском хлеба во рту.

Дейдара аж полноценно развернулся к ним, уставился ошарашенно. Бобби уставился на него в ответ с непониманием, Элайджа хихикнул.

— Не-не, чувак, не для того! Они пошли к большому зеркалу королеву Мэри, или чё там, вызывать…

— Офафую фэви! — «поправил» сквозь забивающий рот хлеб Бобби.

— Класс, — показал большой палец Дейдара и устремился вверх по лестнице, намеренный вытащить братца на прогулку и честный разговор. С приятелями Джим общается каждый день — пора с братом поговорить!

— I’m getting bored

Being part of mankind,

There’s not a lot to do no more.

This race is a waste of time…

Вот и второй этаж, а большое зеркало — в комнате Элли, протянулось на всю стену. Дверь приоткрыта, из-за неё — трепетный свет свечей, сдавленные смешки и наигранно-драматичный голос Джима:

— …Мэри! Кровавая Мэри! Кровавая Мэри!

— Think I’m gonna kill myself.

‘Cause a little suicide

Stick around for a couple of days

What a scandal if I died!..

— А-а-а-а!..

— Yeah I’m gonna kill myself!

— Какого?!..

— Get a little headline news!

— Сара!

— I’d like to see what the papers say

On the state of teenage blues!..

— САРА!