Трилогия Иводзимы

Между собой оперативники ДБ называли подобные места пасеками. Несколько десятков капсул, подвешенных вокруг арендованного участка несущего стержня военной базы. Вот уже несколько лет у стержня нет никакой функциональной нагрузки. Ее полностью взяла на себя система Барабана. Когда-то этот керамический клин пронизывал все платформы военной базы, как зубочистка слои канапе. Кроме того, стержень выполнял роль маяка и транслятора. Все это в прошлом, и на некоторых платформах отдельные секции стержня демонтировали едва ли не в первые месяцы, после постройки оси Барабана. А материалы, как слышала Шанти, почти полностью употребили для создания корневого фундамета будущей горной системы строящейся планеты по ту сторону Барабана.

Но на некоторых уровнях Иводзимы стержень вполне гармонично вписался в новые условия, и эффективно использовался для мирных целей. Скажем, на двенадцатой платформе, которая, по сути, являлась внутренним океаном Иводзимы, резервуаром для основного запаса воды и естественным стабилизатором для Барабана, кроме как на стержне и жить негде, там только вода. Ну а здесь его не демонтировали просто потому, что он никому не мешал.

– Нам нужен двести второй номер, – напомнил Давид, разглядывая похожий на ягоду малины пансион. Они стояли на большом ржавом щите, который скрывал в дневное время проекторы. По ночам щит убирали, и над малиной взлетала криво сделанное гало с вывеской отеля «Икра». Нормальной вывески Шанти так нигде и не заметила. Она пьяно обвисла на руке Давида, он тоже стоял нетвердо. Случайная парочка из бара в поисках приключений. Рановато конечно, но они решили не изобретать велосипед.

– Ну что, пошли? – Давил кивнул в сторону открытых лифтов.

– Да, пошли… Нет стой!

Тихий раздражающий зум, который она никогда бы не услышала без сенсора. Зум, как голос благополучно забытого прошлого. Пугающий сигнал.

– Что случилось?

– Где-то поблизости работают армейские глушилки. Старого образца, их перестали выпускать ближе к концу войны с Сайгоном.

Лицо Давида почти не изменилось – он был настоящим профессионалом. Однако Шанти все же заметила, как напряглись на мгновение желваки на его скулах.

– Далеко? – спросил Давид.

– Нет. У них изначально небольшой радиус действия. Давид, такие глушилки встраивали в позвоночники разведчиков, для того чтобы глушить персональные переговоры. Нам показывали их в училище. Но Чилаго не был на Сайгоне.

– Если их встраивали тогда, то могли встроить и позже. Теневые хирурги и не такое вшивают.

Шанти старательно улыбнулась и поцеловала Давида в щеку. У нее получилось, она тоже была чертовым профессионалом. Любой человек, наблюдающий за ними со стороны, решил бы, что парочка прибыла к подножию мотеля с целью снять номерок в стороне от посторонних взглядов. Пансионы вроде «Икры» сдавали номера даже на час.

Шанти расхохоталась и покачнулась. Давид подхватил ее и шлепнул по заднице, подталкивая к лифтам.

– Я не слышу ничего, кроме этого проклятого зума, – прошептала Шанти, приникая к Давиду. Ее губы коснулись мочки его уха. – Но думаю, это Чилаго.

Давид достал из кармана пачку освежительных облаток, засунул одну из них в рот и впился в губы Шанти долгим поцелуем. Она почувствовала, как его язык проталкивает ей в рот капсулу.

– Что это, – прошептала Шанти, когда его губы перешли к основанию ее шеи.

– Нейроблокатор.

Шанти запустила пальцы в его шевелюру, прижимая к себе. Нейроблокаторы использовались не только в качестве блокираторов боли, но и в тех ситуациях, когда существовала опасность атаки на усиленные вживленными сенсорами нервные окончания. По сути, он прерывал на какое-то время связь сенсора и его носителя. Чего сам носитель был не в состоянии добиться, даже снизив чувствительность сенсора до минимума – прервать связь полностью он не мог.

– Спасибо, – прошептала Шанти, позволяя губам Давида опуститься по линии расстегнутого воротника ее рубашки.

Лифт, подрагивая и дребезжа, поднял их на четвертый этаж пансиона. За дверьми из прозрачного пластика ухнула вниз полуденная Иводзима. Шанти успела заметить, как взмыла со стороны комплекса зданий службы экстренной медицинской помощи ярко-оранжевая авиетка. И почти сразу вслед за ней выскочила из-за каких-то заводских цехов яркая радуга. Видимо, в той стороне уже шел дождь.

Они, хохоча, вывалились из лифта на балкон, охватывающий Пасеку кольцом на уровне четвертого этажа. Пол балкона был составлен из полупрозрачных шестиугольных блоков. Балюстрада в виде давно не мытых шахматных фигур носила чисто декоративный характер, от падений предотвращал грубый, давно не мытый экран армированного стекла.