Трилогия Иводзимы

Серые капсулы номеров с овальными шлюзовыми дверями тусклого цвета морской волны, теснились по левую руку от Шанти и Давида. Они дошли до номера Москита и Давид, смеясь, схватил Шанти за талию, развернул и прижал к балюстраде. Нейроблокатор полностью подавил деятельность сенсора, так что Шанти могла рассчитывать только на собственные уши. Давид, обнимая ее, медленно провел ладонью вверх по ее животу. Рукав парки задрался, обнажив ручную консоль, на экране которой высветилась точная схема жилья продавца. По центру схемы, около прямоугольника, обозначающего стол, горела единственная ярко-красная точка. В капсуле был только один человек. Шанти не сомневалась, что это Чилаго. Она выгнула тело, прижимаясь ягодицами к бедрам Давида, и позволила его руке опуститься на ее бедро, освобождая магнитные зажимы кобуры. У нее с собой был штатный пистолет-пулемет «Калашников» русской сборки: удобная миниатюрная игрушка, грубоватая на вид, зато безотказная. Еще с академии Шанти предпочитала это оружие любому другому. Давид – она это знала, потому что не раз снимала с него наплечную кобуру в отелях, – предпочитал спаренную «Берету». По экрану его консоли побежали знаки кода. Программа-взломщик искала слабые места в блокирующей системе замков капсулы. Раскатилось барабанное соло грома, небо в секунду потемнело. На экран за шахматными фигурами балюстрады упали первые капли дождя. Программа-взломщик удовлетворенно пискнула, и Давид с Шанти одновременно выхватили оружие и повернулись.

Чилаго стоял в дверях капсулы, в каждой руке по громоздкому «Клаузевицу». Почему-то Шанти не сомневалась, что латинос умеет ими пользоваться. Но не это поразило оперативницу. Глаза огромного, наводящего оторопь одним своим видом латиноса были красными от слез, щеки мокрыми. «Клаузевицы» медленно опустились стволами в пол.

– Я думал это кто-то из друзей Москита, – тихо сказал Чилаго. – Вы из Департамента безопасности?

– Да, – Давид сделал шаг вперед и вправо, перекрывая дорогу к лифтам. – Опустите оружие на пол.

Два черных пистолета с грохотом упали на полупрозрачный пластик пола. Шанти напряглась, но Чилаго стоял неподвижно.

– Вы же понимаете, – сказал латинос, – что если бы я захотел, вы оба уже были бы мертвы.

Шанти сорвала с пояса наручники и кинула Чилаго.

– Одевайте.

– В чем меня обвиняют?

– Незаконный оборот армейской техники и имущества.

На лицо Чилаго выползла неожиданная улыбка.

– Так вы здесь из-за этого? Черт, я-то решил…

– Оденьте браслеты!

Чилаго бросил на нее странный, полный какой-то нечеловеческой усталости взгляд и подчинился. Браслеты наручников сомкнулись вокруг широких запястий работяги.

– Там оно, на столе, – Чилаго качнул головой в сторону внутреннего помещения капсулы. – Ваша техника и имущество.

Шанти жестом приказала Чилаго посторониться и медленно, не отводя ствола «Калашникова» от арестованного, вошла внутрь.

Москит снимал одну из самых маленьких капсул пансионата. Три метра в длину, два в ширину и столько же в высоту. Кровать, стол и кухонный комбайн. Ничего такого, чего нельзя было бы бросить, убегая. На столе были разложены какие-то бумаги, пожелтевшие листы распечаток, не пластик. Стоял знакомый запах из прошлого. Шанти наклонилась и взяла верхний лист. Какой-то список, около сорока имен. А потом Шанти увидела это.

– Карлос Хайек… – прочитала Шанти и подняла глаза к дверям.

– Это мой отец, – сказал Чилаго, опуская голову. – Я… искал его много лет. По разным базам. Недавно узнал, что с Сайгона их направили сюда… перед самым концом.

– Кем он был? – спросила Шанти, отводя ствол «калашникова».

– Сначала солдатом, добровольцем, – сказал Чилаго, и его голос едва заметно дрогнул. – А потом он стал Дезертиром. Одним из тех, кто отказался воевать и… остановил все это дерьмо. Я искал его… Я… просто хотел знать, – Чилаго резко отвернулся и попросил:

– Уводите меня. Я закончил.

Шанти убрала пистолет в кобуру и покачала головой.

– Вы нелегально приобрели эти списки, Чилаго.

– Легально не получилось. У вас же все засекречено.

– Нам придется вас задержать. Но, скорее всего серьезных последствий не будет.

Дождь навалился на экран за балюстрадой во всю мощь. Он бился крупными каплями в армированное стекло, словно проникнуть внутрь было самым главным в этом мире. Похоже на барабанную дробь, подумала Шанти. Как в старых фильмах.

30. Игги

Они проснулись оттого, что дождь молотили в потолочные окна. Голые, под одним одеялом. Голова Мэри, со смешно растрепанными волосами, лежала на груди Игги. Он медленно поднял руку и провел по ним ладонью.

– Надо собираться, – сонно пробормотала Мэри. – Вечером мама привезет дочку, а у меня там бардак.

– Ладно, – сказал Игги, убирая руку. – Хочешь, я сделаю кофе?

– Да, было бы здорово… Черт.

Она приподнялась на локте и посмотрела ему в глаза.

– Почему мы не делали этого раньше?

– Потому что… – он замялся на мгновение, – ты такая… Ты – Мэри. А я – Игги.

– Да пошел ты, приятель. Я же тебе нравлюсь.

– Да… Очень.

– И ты мне тоже. Что мы как дети себя ведем? Ведь я давно хотела затащить тебя в кровать.

– Правда?