Трилогия Иводзимы

Тако выпил кофе, наблюдая за суетой авиеток. Серые, оранжевые, зелено-красные. У каждой свое назначение, свой функционал. А внешне ничего особенного, так, коробки с крыльями. Но Брабек разглядел в них что-то такое, чего Тако увидеть не дано. Для того, чтобы увидеть, Тако нужно законченное произведение, форма, достигшая определенной творцом завершенности. Тако мог видеть свет за формой, Брабек – и то и другое мог разглядеть за разрозненными составляющими.

Тако сунул пустую пластиковую кружку в блок утилизатора.

Взять хотя бы блоки из спрессованного мусора. Их используют где угодно. В строительстве, в космосе, даже для фильтрующих систем Барабана. Но почему-то никто до Брабека не догадался использовать их в создании скульптур. Потому что – неблагородный материал. А Брабеку было плевать на это, потому что то, из чего создается форма – всего лишь элементы. Мало того, и сама форма – элемент. Содержание, суть, тот свет за крыльями авиеток, вот где надо искать. И вот что видел Тако в скульптурах Брабека, а сам Брабек в кусках пластика, крыльях авиеток и блоках спрессованного мусора.

Тако вернулся на свой стул и закрыл глаза. Яркие пятна света кружили по внутренней поверхности век, словно по экрану.

Консоль разбудила его двенадцатью минутами позже. Тако не глядя активировал ее, все еще пребывая на узком перешейке между сном и явью.

– Тако-сан, вы нашли способ решить нашу проблему?

Голос у Чилаго был какой-то странный, усталый, если не сказать измученный. К тому же сигнал перебивался громким шорохом помех. Наверное, из-за всей этой медицинской аппаратуры, подумал Тако.

– Присылайте номер счета, – ответил японец, заставляя себя открыть глаза. – Я нашел необходимую сумму.

– Отлично. Сейчас пришлю. Рекомендую стереть его по завершении операции. Сейчас я глушу сигнал на прослушивание, но вам рисковать не стоит.

Ах, вот откуда эти помехи. Интересно. Тако знал, что достать глушилки частному лицу почти невозможно, и решил не задавать вопросов.

– Хорошо, я удалю информацию.

– И еще, – экран консоли оставался неактивным, – я восполнил неудобства, вызванные моей просьбой. На августовском заседании Департамента СМИ будет принято решение о придании вашей газете статуса средства массовой информации со всем льготным пакетом. Насколько мне известно, вы добивались этого на прошлом заседании. Так получилось, что у меня есть в этом Департаменте друзья. До встречи Тако-сан.

Тако обнаружил себя стоящим и тупо разглядывающим темный экран консоли. Кто ты такой, думал Тако. На вид – работяга работягой. И – это Тако знал из своих источников, – Чилаго не имел прикрытия среди крутых. Одиночка. Но крутые уважали и опасались латиноса, и уже это было странно. А теперь выяснилось, что у этого парня «друзья» в одном из самых влиятельных департаментов Иводзимы. Это просто не совмещается, так? Вот этот поломанный нос, бычья шея, темный люмпенский загар и вдруг – «друзья». Неожиданно Тако почувствовал нечто сродни тем ощущениям, которые он испытывал, глядя на скульптуры Брабека. Свет, спрятанный за грубой формой и неблагородного происхождения материалами. И все же ощущение не было совершенно идентичным. Надо в этом разобраться, подумал Тако. Опасно, конечно, но есть вещи, которые обязательно должны быть сделаны, иначе маленькая, обтянутая желтой кожей голова взорвется от переполняющих ее мыслей, догадок, сомнений и прочего скума.

Экран консоли засиял небесной синевой, принимая счет и атрибуты для пересылки. Несколько движений пальцами, и большая часть денег, полученных за скульптуру Брабека, сменила хозяина.

– Мистер Тераучи.

По залу, устало протирая лицо полотенцем, шла женщина-доктор.

– Вы мистер Тераучи?

– Да, это я, – мутная волна паники ударила по глазам. – Как все прошло?

– Ваш друг будет жить. К сожалению, нам пришлось использовать функциональный эндокринный мутаген. Сейчас мы начали диализ, но это уже рутинная процедура.

– Что такое эндокринный мутаген?

– Препарат, который полностью изменит эндокринную систему мистера Брабека. Он больше не сможет принимать наркотики, алколоиды и ряд других веществ. Строгая диета должна стать для него нормой жизни. Или нам больше не удастся его спасти.

– Понимаю…

…Тако вышел из прохладного холла больницы в оглушающую духоту улицы. Скоро будет дождь. Несколько оранжевых авиеток пронеслись над улицей в сторону центра платформы.

Дождь, это хорошо. Дождь это понятно. Ни формы, ни содержания. Дождь это просто дождь.

Тако вздохнул и решительно зашагал в сторону станции фуникулеров. Не хватало еще замочить костюм. Он не малых денег стоит, дружище. Сечешь?

29. Шанти