Трилогия Иводзимы

Игги не знал что сказать, слова никак не складывались. Но он чувствовал, что им – Игги и Мэри – нужно увидеть это вместе. Почему так, он не знал. Он ведь даже не догадывался, что там, в этом файле, вытащенном хакерами из блока памяти Дезертира. Но там, в голове, где всегда и все двигалось очень неторопливо, сейчас вдруг стремительно закружился… как же это назвать… он как будто знал то, что будет, но не мог объяснить самому себе. Или как будто знал, но забыл. Как это так, забыл то, что еще только должно случиться? Игги зажмурился. Ему захотелось ударить себя по голове, что бы все там встало на свои места. Но он этого не сделал. Игги встал и пересел на кровать, сказав:

– Я тогда тоже потом посмотрю. Хорошо?

– Да нет проблем, Игга, брата, – кивнул Бигсби, подключаясь к блоку. – Ложись. Когда мы будем уходить, мы активируем замки, брата. Все будет ОК.

Игги послушно лег на кровати, осторожно, чтобы не беспокоить спящую Мэри, вытянул ноги. Надо бы носки снять, подумал он, и тут же уснул.

Они шли по мокрому песку на берегу какой-то реки, и низкое небо заводской окраины обещало дождь и ненастье. Но это было не так уж плохо. Потому что завтра днем Игги сядет на автобус и поедет к дяде, помогать ему управляться с маленькой сельской гостиницей. Она, конечно, поедет с ним. Они теперь всегда будут вместе. Она протягивает руку, и так они идут дальше. Ладонь в ладони. Почему я сам этого не сделал, думает Игги, все ведь просто. Протянуть руку, коснуться ладони, а дальше пальцы сами находят друг друга, переплетаясь в стремительном танце любви. Это программа, заложенная в каждом, но в ней нет всех этих нулей и единиц, только чувства. Мокрый песок под ногами мягкий, но вязкий. По нему, если честно-то, не очень удобно идти, но это не важно. Игги все равно, что там под ногами: песок, бетон с полиуглеродной сеткой или звезды. Главное, что она идет рядом.

– Игга… Игга, – Бигсби будит Игги, осторожно дотрагиваясь до плеча. – Эй, брата…

– Что случилось?

– Мы уходим, Игга. Файл в видео-блоке.

– А… ладно.

– Вы его посмотрите, брата, посмотрите.

Глаза у Бигсби красные. Игги вдруг замечает мокрые дорожки от слез на щеках хакера, и понимает, что в этот раз краснота вызвана не принятыми препаратами, а чем-то другим.

– Ты как, Бигсби?

– О, брата, я в порядке. Как никогда, Игга, как никогда. Просто… вы посмотрите этот файл, брата. Ладно?

– Ладно…

Замок дверей глухо жужжит, выстраивается цепочка обычных блокирующих систем. Игги опускает глаза, и только теперь замечает, что сжимает ладонь Мэри. Наяву.

28. Тако

В приемном покое – прохладно. Мимо ходят люди в зеленой униформе, врачи, медсестры, вспомогательный персонал. Все стены утыканы консолями, в основном специализированными, медицинскими или прямого соединения с серверами Департамента статистики. Последние постоянно выдают на экраны какие-то графики, карты Иводзимы, рассчитывают маршруты. От этого мельтешения с ума можно спасти. А учитывая те две огромные чашки кофе, которые Тако пришлось залить в себя, и подавно. Врачи, забравшие Брабека, сказали, что вернутся к двенадцати. Тако в очередной раз посмотрел на свою ручную консоль. 11:24. Когда он смотрел в прошлый раз, было 11:23. Нет, чувак, реально с ума можно сойти. Этот Брабек, этот чертов наркоман! И зачем Игги связался с ним? Только устроил себе спектакль с беспокойствами, так?

Не совсем. Тут, понимаешь, странно выходит. Он ведь мог не торчать здесь, ему ведь не обязательно сидеть и ждать в приемном покое, все равно внутрь, в палаты, Тако не пустят. Эта вон белобрысая медсестра так ему сказала. Посещение будет возможно только через три дня. Нет, Тако не спорил, так? Врачи, у них мозги варят, вопросов нет. Но вот чего он тогда ждет тут? Что, ему не сообщат на консоль? Сообщат, конечно. Ну, так иди!

Тако встал и подошел к кофейному аппарату. Третья чашка кофе за утро! С ума сойти, клянусь тебе!

За выгнутым дугой окном сновали большие пластиковые авиетки с полиуглеродными каркасами. Брабек сказал как-то, что этот полиуглерод теперь везде. Потому что универсальный в своей нише материал. Как и пластик. И сносу не знает, и утомлению почти не подвержен. Но все-таки Брабек не любил с ним работать. Зато авиапластик обожал просто. Серьезно, Тако однажды неделю бегал по муниципальным службам, добывая разрешение на выкуп списанных авиеток. Столько денег на взятки ушло! Потом, конечно, все окупилось. Из трех статуй одну купил муниципалитет Иводзимы, в лице того самого, с мокрым воротником. Поставили на площади Сахарова. Прямо на краю платформы, за ограждением пешеходного допуска. А две другие ушли коллекционерам. Брабек всегда себя окупал.