Трилогия Иводзимы

– Такие люди, как Томми могут сколько угодно заявляться туристами, но всегда остаются VIP-персонами. Не дай бог им не угодить! Любой маломальский скандал обсасывается таблоидами, как арахисовый леденец. В прошлый раз мы еле выкрутились, когда барабанщик «Синего Будды» попытался двинуть кони от овердоза прямо перед выходом на сцену. Малик тогда поменял половину топов, про мелочь вообще молчу…

Фиби стояла, облокотившись о перила, за которыми попирала пустоту солнечная система Ковентри: одна звезда, одна планета и пояс астероидов.

Астероид «СФР» болтался в той области пояса, которая была обращена к звезде Ковентри. Слишком далеко, чтобы согреваться звёздным теплом, но достаточно близко, чтобы жить за счёт солнечной энергии. 90 % поверхности астероида были упакованы в черный пластик фотоэлектрических модулей – панелей, отслеживающих положение солнца и перехватывающих его энергию. Целый этаж астероида был забит солнечными батареями и шкафами инверторов, выкрашенных в предупреждающие черно-желтые полосы. Там располагалось сердце «СФР».

– Ладно, – вздохнула Фиби. – что у нас с люксами?

Ченнинг суетливо полез в свою консоль. Потому что вообще-то распределение номеров не входило в его прямые обязанности, но, конечно, заявлять это топ-менеджеру не стоило. Даже если время от времени ты спишь с этим топ-менеджером. Фиби нетерпеливо барабанила пальцами по прекрасно-выполненному бедру, которое стоило примерно столько же, сколько половина жизни Ченнинга. Два бедра топ-менеджера – вот и вся стоимость его жизни.

– Эм… Все забронировано.

– А президентские?

– В одном размещаем Кению…

– Сучка едва вылезла в топы чартов, а уже живёт в президентском номере. Ты хоть раз жил в президентском люксе?

– Я? Нет, конечно.

– И я нет. А второй?

– А второй держим пустым. На тот случай, если откликнется Мэриот Голди.

Фиби закатил глаза.

– Голди, мать её, Мэриот… Знаешь что? До Рождества осталось меньше месяца, а она не соблаговолила набрать своими холеными пальчиками: «Да, мисс Фиби, с удовольствием буду». Так что, в задницу Мэриот Голди. Выясни, что любит Томми и забей этим дерьмом весь президентский номер. Кстати, ты нашёл пророщенную пшеницу?

– Да.

– Ну, хоть одной проблемой меньше. Только ради Бога, не выбивайся из бюджета. Малика судороги бьют за каждый лишний цент.

Давным-давно, ещё до эвакуации с Елены, Ченнинг прочитал книгу Хесуса Муньоса «Пять весёлых лет в баре Хилли». И у него появилась мечта. Неопределённая, не сформулированная, и потому – настоящая. Позже у Тома Ханта он прочитал выражение «быть частью общности, позволяющей оставаться частностью». И это было максимальное приближение к тому, чтобы из абстракции мечта Ченнинга превратилась в нечто, напоминающее цель. Быть частью большой силы, но оставаться самим собой, вот что это значило. Поэтому он поступил на факультет музыкального масс-медиа университета Бета-Массачусетс. Конечно, в глубине души он мечтал стоять на сцене с гитарой, быть рок-звездой… но тот медведь, который ещё в детстве оттоптался на его ушах, а так же странная, патологическая несостыковка с любым музыкальным инструментом делали это невозможным. Но и Алекс Тетерски не играл на музыкальных инструментах и не пел. Он всего лишь купил бар, который стал центром «общности, позволяющей оставаться частностью».

Увы, в жизни все не так радужно. Закончив университет, он оказался на «СФР», где частность считалась чем-то вроде отклонения.

И вот, сам Томми, герой панк-ревайвл из того самого бара «Хилли» летел к ним на астероид. Собственной персоной. А Ченнинг, много лет мечтавший об этой встрече, шёл по увешанному пошлыми зеркалами в стиле ар-деко коридору и был не совсем уверен, что, будучи тем, кем стал, имеет право на встречу с одним из героев той книги. Короче говоря, он так и не открыл второй бар «Хилли» и не стал вторым Алексом Тетерски.

9. Томми

Пассажирский лайнер «Бюрократ» был огромный, как одна из этих лун Бахрейна, названия которых Томми никак не мог запомнить. И такой же круглый. Натуральная «Звезда смерти», только без пушек и с милыми стюардессами вместо имперских штурмовиков. Томми выкупил трёхместную каюту, потчуя свою и без того раздутую социофобию. Можно было взять люкс, но там постоянно трутся либо сами папарацци, либо их мелкие дроны, в надежде на жаренные кадры из мира селебрити. А Томми не горел желанием привлекать к себе внимание. Он хотел завалиться в каюту с книжкой и добить, наконец, «Убить пересмешника» Харпер Ли, роман, который всем нравился, и кайфа от которого Томми никак не мог понять. На хрен папарацци, подумал Томми, пока женоподобный стюард на стойке просвечивал его рюкзак.

– Багаж? – Хлопая искусственно удлинёнными ресницами поинтересовался стюард, равнодушно просмотрев посадочные данные с консоли Томми. Ему было лет 25, и он понятия не имел, кто такой Томми.

– Нет, только ручная кладь.

– Благодарим Вас за выбор нашей компании. Проходите, пожалуйста.

На хрен ваши благодарности, подумал Томми.