Трилогия Иводзимы

«А может, дело в другом? – назойливо сверлил висок внутренний засранец, который отличался от старика только тем, что физически не способен был постареть. – Может все эти байки про социофобию – всего лишь отмазка, а на самом деле ты просто вышел из той обоймы, которая способна поставлять жареные кадры папарацци? Ведь даже если тебя застукают зарывшимся мордой между стройных ног стюардессы, это будет выглядеть скорее жалко, нежели развратно».

На хрен тебя, думал Томми. Понял? На хрен тебя.

Он нацепил на нос это новое изобретение – монокль «Макинтош». Стены коридора тотчас расцветились приветственными слоганами, рекламой и навигационными стрелками, указывающими путь к его каюте. Томми поправил рюкзак и двинулся по стрелкам.

Этот корабль способен был перевезти треть густонаселенной планеты за раз. Неужели такие «Титаники» окупаются? Томми махнул ладонью перед стеной, вызывая окно «О компании». Судя по тому, что в корпоративном флоте «Уивер Логистик» насчитывалось девять кораблей того же типа, что и «Бюрократ», они вполне себя окупали. Какой же прорве людей не сидится на месте, покачал головой Томми. Впрочем, сам-то он чем лучше? Сорвался хрен знает зачем, хрен знает куда…

Стрелки вывели его к лифту. «Мистер Эрлингтон, ваше этаж – 6», – тут же высветилась надпись на стене. И, видимо исходя из того, что все пассажиры «Бюрократа» – исключительные дегенераты, кнопка «6» на панели тоже была подсвечена. Эрлингтон… давненько он не вспоминал свою фамилию. Со времён славных деньков на Иво он был просто Томми. Так что, на хрен мистера Эрлингтона!

Лифт был выполнен в приторном стиле ар-деко, – последний писк моды. Тусклая бронза и прозрачный цветной пластик под церковный витраж. Все вместе складывалось в картину, изображающую обнаженную деву в облаке мелких шестерёнок. Вообще-то, клево, не ширпотреб, не дешёвка. Правда, шестерёнки находились в постоянном движении, и скоро у Томми начало рябить в глазах. К тому же, в лифте играл гэтсби-боп, от которого у Томми вибрировали пломбы в зубах. Музыка для идиотов, коими бесспорно является две трети человечества, раз уж это стало популярным.

А вот каюта оказалась отличной. Никаких излишеств, просто четыре стены, обхватывающие скромный пятачок 2,5 на 3 метра. На одной стене – две откидные койки, на второй – одна, на третьей – откидной столик и прямоугольник иллюминатора, сейчас закрытый внешней огнеупорной пластиной. Томи жестом убавил яркость стен, снял монокль и, бросив рюкзак на одну из коек, растянулся на другой. Ноги ныли, голова гудела, сердце неравномерно колотило в ребра. Вот она, старость, подумал Томми, но тут же упрямо добавил: на хрен старость. Впрочем, кому он врал? В каюте, кроме него, никого больше не было.

Томми даже задремал на какое-то время, но его почти сразу разбудили.

– Внимание, – нежно проворковал голос с потолка, – до старта остаётся одна минута. Если вы хотите слышать обратный отсчёт…

– На хрен обратный отсчёт, – сказал Томми.

– Счастливого пути, – ответил потолок.

Томми повозился на койке, устраиваясь удобнее. Компенсация тяги снимет часть стартового давления, но не полностью. Койка едва заметно завибрировала, меняя рельеф под положение Томми. Сейчас бы закурить, но датчики дыма тут же поднимут тревогу, ещё старт отложат чего доброго.

Томми закрыл глаза и усмехнулся. Он бросил курить 15 лет назад.

10. Нина, Давид, Дезертир

Дезертиры разносили бар «Под Барабаном». Методично, неспешна, целеустремлённо. Обломки крыши и двух стен были аккуратно сложены штабелями на тротуаре. А стальные кулаки и подошвы продолжали взламывать строительный пластик.

– Заметь, – прошептал Давид, – все обломки ровно такого размера, чтобы поместились в утилизатор.

– Как думаешь, зачем они это делают?

Давид и Нина прятались за странной угловатой скульптурой на площади перед баром. Только что выглянувшее солнце перекрасило весь мир так и не состоявшейся искусственной планеты в апельсиновые тона. Ржавые торсы грузчиков плавали в апельсиновом море света, превращая некогда популярный бар на бойком месте в груду готового к утилизации мусора.

– Может быть, это какие-то остаточные алгоритмы? – задумчиво пробормотал Давид. – Быть полезными людям до конца, что-то вроде этого. Увидели, что мы демонтируем Иво и решили, что обязаны помочь?

– Бедненькие, – прошептала Нина, – может, подарить им носок?

– Что подарить? – не понял Давид.

– Носок. Помнишь: «Хозяин подарил Тоби носок! Тоби может быть свободен!»

– Нет. Это из какого-то фильма?

– Забей.

Большинство Дезертиров были в плохом состоянии. Коррозия изъела их корпуса, у некоторых в броне зияли дыры с кулак, у каждого второго отсутствовали руки или ноги. В апельсиновом свете Синдзюку стояла столбом строительно-ржавая пыль.

– Надо предупредить пацанов из охраны, – прошептал Давид. – Вдруг этим оловянным солдатикам не понравится то, что мы уничтожаем их дом, и они решат защищать его. Я бы не хотел сойтись с ними в рукопашном махаче.

– Почему-то я так не думаю, – покачала головой Нина.