Трилогия Иводзимы

Нина соврала. Она думала о том, что сделали Дезертиры, постоянно. Раз за разом переслушивала запись звонка Майринка и все ещё чувствовала вину. Почему? Она не знала. Нина даже нашла в консольной сети файлы того древнего журнала с Бета-Массачусетса, «Сила Сов», правда, не полный набор, и номера со статьей Вагенштэйна, о которой говорил Майринк там не оказалось. Но она прочла все остальные его статьи. И это было не особенно круто. В смысле, написано хорошо, но все те события и политическое дерьмо эпохи Кшешинского не особенно её трогали. Но она прочла от корки до корки все, чего смогла отыскать, пытаясь понять, что же с ней происходит? Нина так и не нашла ответ. И уж точно была уверена, что не сможет получить его от Давида.

– Нам предлагают новый контракт, – сказал Давид, – непыльная работенка на Дофине. Аграрная планета, все дела. Климат прекрасный. Нужен кто-то, умеющий «петь колыбельные». Полетишь?

– Нет, к черту. Хочу отдохнуть от всего этого. В моем организме серьезная недостача солнца, моря, песка и пары месяцев безделья.

– Берёшь отпуск?

– Увольняюсь. Уже направила запрос на расторжение контракта.

Давид оторвался от консоли и посмотрел на неё так, как дети смотрят на игрушку, которую им никогда не купят.

– В смысле… совсем увольняешься?

– А как можно уволиться не совсем?

– Ну да… А… Чем хочешь заняться?

– Да тем же самым. Просто, понимаешь… мне надоело разрушать, Давид. Я хочу… работать ради другого. Хочу создавать.

– Что создавать?

Нина пожала плечами. Она действительно не знала.

– Так народ, тихо! – гаркнул Альварес, глядя на свою консоль и подняв в другой руке пластиковую бутылку с дистиллированной водой – выпивки на «Беершеве» не было. Ни все обыскали. – Десять… Девять… Восемь…

25. Марк, Лёша

– Семь… Шесть… Пять…

Марк отсчитывал с поднятой бутылкой пива в руках. Спиртное на борту прыгунов было под строгим запретом. Но сейчас это не имело значения. Вот уже неделю он чувствовал себя живым. И был, похоже, счастлив.

– Четыре… Три… Два… Один…

– Никаких поцелуев, – предупредил Леша.

– С таким страшным уродом, как ты? Спасибо, что предупредил. Хотя, я бы не отказался, чтобы на твоём месте оказалась симпатичная девчонка.

Они чокнулись бутылками.

– С Рождеством, старик.

– Тебя так же. Неплохо, что мы выжили, да?

– Мне, в общем, это тоже нравится.

Весь состав экспедиции сейчас праздновал в большом ангаре. И Марк с Лешей тоже собирались туда отправиться. Но только после двенадцати. Вот уже третий год они встречали Рождество в салоне «Ливерпуля». Это была их традиция.

– Знаешь, – задумчиво поговорил Леша, – кое-кто из ребят решил валить из Дальней разведки.

Он крутил в руках бутылку и хмурился.

– Я тоже об этом думал, – сказал он, наконец, – я же никогда сюда не рвался. Мне нравится просто летать.

– Ты серьёзно? Нет, в смысле, я не осуждаю и не отговариваю, – Марк пожал плечами, – после всей этой… короче, я понимаю…

– Я решил остаться, – сказал Леша. – Мне не нравятся перемены.

Они посидели молча, добивая пиво. Из большого ангара неслись музыка, крики, смех.

– Чуть не забыл, – спохватился Леша, одним глотком допил пиво и начал копаться под сиденьем.

– Старик, мы же давно договорились – к черту подарки, – всплеснул руками Марк. – Я ничего не приготовил, эй!

– Это не подарок, – сказал Леша, – это фактор самореализации. Я читал в одной книге… точно не помню, как там сказано, но, вроде как, от детских навязок надо избавляться, иначе они перерастают в комплексы на всю жизнь.

– Я похож на закомплексованного человека? Нет у меня никаких детских навязок.

– Есть-есть, ты сам рассказывал. Вылезай из прыгуна.

Марк удивленно посмотрел на своего второго пилота, пожал плечами и вылез. Леша вылез следом, держа в руке связанные шнурками старые разношенные кроссовки.

– На, – сказал Леша, – кидай.

– Что? Куда?

– Туда.

Леша ткнул пальцем в сторону потолка. Они стояли прямо под бухтой с проводами. Марк засмеялся.

26. Томми, Бобби, Ченнинг

На орбитальной станции «Эббей Роад» выпивки было завались. Внизу, за большим панорамным иллюминатором лениво кружил курортный Джетро-Талл. Синий и отвратительно респектабельный. Огромная и древняя, как прах Чингисхана консоль перед студийным стеклом натужно считывала гигабайты звуковых файлов. Современная модель сделала бы это в десять раз быстрее, но Томми сказал: «На хрен новодел», – и приволок на «Эббей Роад» этого динозавра. Иногда старика было трудно переспорить.

– Я её купил, – объявил Томми, принимая от Ченнинга не проливающийся стакан с бурбоном.

– Купил «Эббей Роад»? – засмеялся Ченнинг. – Совсем рехнулся на старости лет?

– Он никогда и не был нормальным, – сказали динамики голосом Бобби. Тот сидел за стеклом в студии звукозаписи. – Ты вообще, слушал его песни?

Томми вытянул кулак с оттянутым средним пальцем сначала в сторону Бобби, затем в сторону Ченнинга.

– На хрен вас, молокососы. Заработаю на вас бабки и кину умирать в нищете. Вы меня поняли?