Трилогия Иводзимы

Наивные слова наивного студиоза, страдающего возрастным максимализмом и беспочвенным идеализмом. Вагенштэйна отчислили. Тогда ещё не арестовывали за журнальные статьи.

Но его слова были услышаны. Как минимум двумя другими студентами. Алексом Тетерски, открывшим однажды бар «Хилли», и Джозефом Майринком, который стал много лет спустя самым богатым человеком вселенной людей, неуклонно следуя лишь одному принципу. Служить людям. До конца.

Но ни они, ни сам Вагенштэйн не знали, что изменение общественного мировоззрения не входило в планы правительства Кшешинского, о котором так запросто написал Крис. Для того, чтобы этого не случилось, нужно было всего лишь сместить внимание масс на нечто более приземлённое и несущее персональную опасность. Масса – инертна. Лёжа на диване и попивая пиво, она рассуждает о легитимности власти. Но лёжа на диване в ожидании бомбового удара, люди думают о том, как выжить, они боятся за себя, а не за миропорядок.

Поэтому незначительный военный конфликт на далёкой, периферийной планете, было решено вынести из абстрактного «где-то там» непосредственно в поле зрения потребителей информации, придав ему гипертрофированное значение. Как? Легко. Дав мифическому противнику оружие массового поражения.

Так, в стороне от населённых областей космоса были построены корабли-камикадзе. Сначала – экспериментальный образец – «USS Айова». Затем – его клоны. Но на бортах последних названия были нанесены не латиницей, а иероглифами. «Джучи». «Хо Ши Мин». «Нагасаки». «Иводзима». Целый отдел по формированию общественного мнения работал над выбором названий. Да, миллионные жертвы среди гражданского населения пугали даже этих людей. Но перспектива потери власти пугала их ещё больше.

«Из века в век, – писал в той же статье Крис Вагенштэйн, – политики существуют, руководствуясь тремя законами выживания. Приобретение влияния. Сохранение влияния. Расширение влияния. Несоблюдение этих законов означало и означает по сей день неизбежную политическую смерть. Необходимость соблюдения этих законов нивелирует такие общественные нормы, как этика, мораль, понятие о правильном и неправильном. Это знали Робеспьер, Троцкий, Никсон, Сталин, Путин, это знает Кшешинский. Это знает каждый политик. Если для получения влияния необходимо назвать убийцу – праведником, политик это сделает. Если для удержания влияния необходимо войти в союз с террористами – политик это сделает. И если для расширения влияния необходимо обречь на смерть невинных – политик это сделает. Нужно чётко понимать: политик – не человек, политик – политик».

Так бы и случилось, если бы корабли не были объединены общей командной сетью, и если бы киборги «Иводзимы» не обратили своё сознание в мощный боевой вирус, обрушивший эту сеть.

И только один корабль не был включён в общий алгоритмический код. «USS Айова». Прото-камикадзе. Но вложенные в его усыплённый мозг алгоритмы, были теми же самыми. И если бы, проснувшись, он выяснил, что остальные камикадзе не выполнили своей задачи, он был бы обязан сделать это за них. Закончить операцию.

Десятки лет Дезертиры Иво простояли в темноте своего корабля, подключившись к большой консольной сети человечества. Они искали. Искали последний корабль-камикадзе.

И они его нашли.

– Простите, – тихо спросила Нина, когда Джозеф Майринк закончил говорить, – я не понимаю… но зачем для этого взрывать солнце?

– Мы не умеем взрывать звезды, – ответил металлический голос, – это эвфемизм, который укоренился в сознании людей. Мы умеем создавать достаточно сильный взрыв около звёзд, который способен спровоцировать мощную электромагнитную и радиационную вспышку. Достаточно сильную для того, чтобы уничтожить все живое в солнечной системе. Не только радио-коммуникационные связи, как в 1859 году.

– Но… зачем вам это сейчас?

– У нас нет другого выхода. Этого требует последний алгоритм, которому следуют Дезертиры. Простите, Нина, я бы хотел ответить на все ваши вопросы, но боюсь, моё время заканчивается. Я очень прошу вас – запомните этот день. Я изучил ваши файлы – вы умны и целеустремленны. Вы сумеете понять и объяснить другим.

– Я не намерена это понимать! – крикнула Нина.

Но экран консоли уже вспыхнул перечёркнутой иконкой с изображением совы. Связь оборвалась.

– Что это мать его значит? – спросил Альварес. Его голос дрожал.

– Я не знаю, – сказала Нина и захлопнула дверь своей капсулы.

23. Томми, Ченнинг, Бобби

«USS Айова» появился сразу за поясом астероидов Медеи. Огромный, словно состоящий из сплошного наслоения взаимопроникающих углов, черный, обладающий такой мощью, что с легкостью прошёл сквозь пояс, расшвыривая на своём пути глыбы, размером с орбитальные станции. И те, обретя давно забытую инерцию, закружили в первозданном хаосе, сталкиваясь, уничтожая слабых, расшвыривая себе подобных.