Тринадцать

— Предлагаю сделать вот что, — без особого энтузиазма подал голос судья. — Каждый из нас сейчас подробно расскажет, что он делал с момента заточения Степана в номер Петра. А потом можно будет сопоставить эти новые данные с тем, что мы уже слышали ранее.

— Тогда я начну с себя, — произнес офицер. — Самообладание и прежняя выдержка постепенно возвращались к нему после пережитого шока. — Я практически сразу поднялся сюда, в этот номер, и находился тут до самого вечера, никуда не выходя, пока час назад не спустился вниз, в столовую.

— И что вы тут делали? — недоверчиво уточнил Стеклов.

— Спал, — совсем просто и буднично отозвался старший.

— Странно, — покачал головой судья. Было видно, что он не верит Изместьеву. Остальные ему тоже не поверили, но обострять и так непростую обстановку не стали.

— Да мне, если честно, все равно, странно вам или нет, — беззлобно и как-то устало ответил судье Олег Викторович. Было такое ощущение, что смерть Емельяненко окончательно выбила его из колеи, а, возможно, даже надломила психологически.

Однако странности на этом не закончились. Выяснилось, что точно также как Изместьев, поступили Викторов и Молодавченко. Они тоже спали в своих номерах и спустились вниз лишь к ужину.

Стеклов пояснил, что сначала гулял вокруг особняка, после чего поднимался в свой номер, а потом ходил купаться.

Афиногенов и Шкандыба сначала купались, а потом, как и остальные, отдыхали в своих номерах.

Пока очередной выступающий бил себя в грудь, доказывая, что он ни при чем, рюмки присутствующих наполнялись и опустошались.

Наконец, все застолье сползло в банальную русскую пьянку. Люди устали подозревать всех и каждого и старались забыться.

Первым не выдержал Афиногенов.

— Можно, я пойду к себе? Что-то усталость так навалилась, что сил больше терпеть нет, так спать хочется.

Однако это лишь разозлило Изместьева.

— Мы все будем спать здесь, в этом номере, это даже не обсуждается, — авторитарно заявил он.

— Да, но мы даже не поместимся на этой кровати все вместе, — начал было возражать Викторов, но напоролся на жесткий, и, как ему показалось, совершенно трезвый взгляд подполковника запаса. — Я сказал, что мы будем спать тут, — медленно, почти по слогам повторил тот. — Иначе утром мы обнаружим очередной трупешник!

Больше ему никто не возражал. Все так устали, что буквально валились с ног. Через десять минут шестеро мужчин вповалку, словно бойцы после тяжелого боя, даже не успев раздеться, лежали на одной кровати. Пятеро из них под действием сильного снотворного спали тяжелым глубоким сном.

Спустя еще примерно полчаса один из них осторожно вышел из номера и спустился в столовую. Там он открыл холодильник и некоторое время колдовал с его содержимым, после чего взял со стола очередную красную карту.

Поднявшись обратно в номер, он хищно ухмыльнулся и, стараясь не шуметь, подошел к лежащему с краю щуплому мужчине.

Убийца молниеносно сел верхом на свою спящую и ничего не подозревающую жертву, одновременно бросив ей подушку на лицо…

Еще один из них был мертв, не издав ни одного предсмертного звука. Убийца мог собой гордиться. Ему оставались лишь презрительно бросить трупу на грудь десятку бубей и аккуратно, чтобы никого не потревожить, лечь спать. Спал он, как всегда, крепким сном младенца.

Глава 6

10 сентября 2016 года, суббота.

Они могли бы спать еще долго, но ровно в семь часов их сон был бесцеремонно прерван громкой трелью будильника механических часов, стоявших на прикроватной тумбе. Его звук вторгался в сладкую утреннюю дрему, заставляя открывать глаза и приходить в себя, медленно осознавая, где он находится, и почему лежит одетым на чужой кровати в компании таких же, как и он сам.

Пятеро из шестерых, кряхтя, и морщась от повисшего в затхлом воздухе давно не проветриваемого помещения запаха спиртного, смешанного с запахом заветрившейся вчерашней закуски и немытых тел, поднимались с кровати. Лежать остался лишь один. Это был бухгалтер Афиногенов. Глядя на него со стороны, никто не заметил в его позе ничего особенного. Странным показался лишь предмет, лежавший у него на груди. Это была перевернутая игральная карта.

И тут все увидели его лицо — бледное, бескровное, словно маска, с синими губами и выпученными глазами.

— Мама моя родная, да он же мертв! — пораженно воскликнул Захар Викторов.

Остальные молчали. Они словно оцепенели, не в силах поверить в случившееся.

— Его отравили? — ни к кому конкретно не обращаясь, негромко спросил Шкандыба, в страхе глядя на так нелепо закончившего свои земные дни бухгалтера.

— Хрена с два, — пробормотал Изместьев, ощупывая, скорее для порядка, запястье левой руки погибшего. — Мне кажется, его задушили вот этой подушкой, — показал он на одну из двух подушек, которые были на этой кровати. Ту, что лежала рядом с головой трупа. Другая валялась на противоположной стороне кровати, там, где коротали эту ночь Изместьев и Викторов.