Тринадцать

— Да. Меня зовут Дарья Куракина, я офицер российской полиции, — чуть волнуясь, ответила девушка. — А это Серафим Мирутин. Он следователь по особо важным делам, — немного слукавила она, забыв уточнить, что сыщик уже несколько месяцев носит приставку «бывший». Она посчитала, что так будет лучше.

— А почему говорите вы, а не он? — проницательно глянул комиссар сначала на Мирутина, а потом перевел взгляд на девушку. — Я правильно понимаю, что ваш коллега является вашим начальником, но не говорит по-гречески?

— Да, — вспыхнула Куракина, которую смутило то, что комиссар сразу определил, кто в их паре является главным.

— Что вам угодно? — внимательно глядя на Мирутина, на хорошем русском языке спросил у него офицер туристической полиции.

Серафим, попросил Дарью переводить комиссару полиции то, что он будет говорить, и коротко рассказал о цели их визита в Грецию.

— Если вы поделитесь с нами тем, что вам удалось узнать об обстоятельствах произошедшего здесь убийства, возможно, и мы сможем дать вам информацию, которая будет вам полезна, — закончил он свой рассказ.

— Полезна для чего? — немного свысока, недоверчиво уточнил у него туристический полицейский, — для раскрытия этого убийства?

— Возможно, — уклончиво ответил Серафим.

Комиссар полиции нахмурился, достал из кармана брюк мобильный телефон и набрал несколько цифр. Переговорив со своим собеседником из Афин, он попросил гостей предъявить свои удостоверения. Убедившись, что офицер Куракина является представителем российского отделения Интерпола, он рукой показал взмокшему от напряжения Мирутину, что ему доставать свое удостоверение не требуется, и стал рассказывать.

— Примерно в десять минут девятого дежурный портье Полидор Феодоракис по окончании своей смены переоделся и направился к выходу. — Говоривший кивком головы показал на выход, откуда только что пришли сыщик и его напарница. — Он прошел пару десятков метров, направляясь к парковке, где находилась его машина. В этот момент к нему подъехала синяя «Тойота», пассажир которой попросил его подойти. Когда Феодоракис выполнил его просьбу, раздались три выстрела, после чего нападавшие скрылись. Вот, в принципе и все.

— Его одежду, которая осталась здесь, обыскали? — деловито осведомился Мирутин.

— Естественно, — ответил комиссар. — В ней ничего того, что могло бы нас заинтересовать, обнаружено не было. Зато в кармане брюк трупа мы нашли целых двенадцать тысяч евро.

— Ого, — присвистнул Серафим. — И что, вы выяснили, что это за деньги и как они оказались при убитом?

— Пока нет, — поморщился как от зубной боли его собеседник. — Однако его напарница, которая не успела уйти после смены, сообщила, что последнее время Феодоракис жаловался на нехватку средств.

— Странно. А где сейчас эта напарница? — спросил Мирутин.

— Хотите пообщаться? — Комиссар удивленно вскинул вверх брови. — Но это вряд ли. Ее продолжают допрашивать мои люди. — Он повернулся назад, где за стойкой, метрах в пяти от них возле компьютера находились двое полицейских и высокая чернявая женщина лет тридцати в белой форменной сорочке. Женщина была бледна и взволнована. Она стояла, опершись спиной на стену, на которой над ней висели трое настенных часов, показывавших местное время, а также время в Берлине и Нью-Йорке. Внимательно посмотрев на нее, Мирутин заметил у нее на лице еле заметные следы от слез. Один из офицеров с сосредоточенным видом зачитывал женщине протокол с ее показаниями, а второй, склонившись к компьютеру, щелкал мышью. Видимо пытался обнаружить там информацию, которая могла иметь отношение к убийству.

— Комиссар, э-э… — Серафим запнулся, не зная фамилии своего собеседника.

— Димитриадис, — спокойно отреагировал тот.

— Комиссар Димитриадис, разрешите мне коротко пообщаться с девушкой, — попросил сыщик. — Даю вам слово, что наше с нею общение долго не продлится.

— Не темните, говорите прямо, что именно вы хотели у нее уточнить? — нахмурив брови, повысил голос комиссар.

— Я хотел, чтобы она посмотрела компьютерную базу отеля на предмет того, останавливался ли в нем в сентябре этого года некий… — Сыщик назвал фамилию человека, которого он подозревал в убийствах на Гавдопула. После этого он кратко объяснил своему собеседнику, в чем именно подозревается этот человек.

Комиссар ненадолго задумался, после чего, хитро глянув на Мирутина, проговорил:

— Хорошо. Я разрешаю вам это сделать. Но не могу не напомнить ваше обещание оказать нам помощь в раскрытии сегодняшнего убийства. Я правильно понимаю, что вы видите некую связь между тем, что произошло сегодня и тем, что случилось с русскими туристами на Гавдопула в сентябре?

Серафим хмыкнул. Этот начальник местной криминальной полиции, что называется, припер его к стенке, ловко манипулируя его словами. Ведь Серафим в начале разговора всего лишь намекнул ему о возможном содействии в раскрытии убийства Феодоракиса. Но делать было нечего, нужно было идти ва-банк.