Тринадцать

Кинни ничего не ответил. Лишь мотнул головой и направился к свидетельскому месту. Заняв свое место за столом защиты, я наконец-то позволил Прайору перейти к делу. После того как Кинни привели к присяге, Прайор задал ему обычные вопросы касательно квалификации и опыта работы с генетическим материалом. Времени это много не заняло, и я не стал вмешиваться. Ждал, пока Прайор не доберется до сути.

– Это вы изучали долларовую банкноту, обнаруженную во рту у Карла Тозера? – наконец спросил он, вызывая на экран изображение купюры, сложенной в виде бабочки.

– Я. Она была изъята и надлежащим образом упакована медэкспертом. Я, в свою очередь, проверил ее на пальцевые отпечатки. Обнаружил хороший отпечаток большого пальца, после чего изучил печатную поверхность банкноты на наличие следов ДНК. Также взял пробы с полей купюры и остальных ее участков.

– И что показал анализ пальцевого отпечатка?

– С подсудимого сняли отпечатки пальцев для сравнения. Большой палец правой руки подсудимого полностью, на все двадцать пунктов, совпал по папиллярным линиям с отпечатком, полученным с банкноты.

– Что вы понимаете под полным, на все двадцать пунктов, совпадением пальцевых отпечатков?

Кинни с явным удовольствием принялся объяснять, стараясь особо не щеголять научными терминами.

– У каждого человеческого существа на планете – свой собственный, уникальный набор пальцевых отпечатков, образуемых так называемыми папиллярными линиями на поверхности кожи. Наша система считывает конфигурацию этих линий в двадцати стратегических контрольных точках. Наукой доказано, что совпадение по всем двадцати пунктам говорит о полной идентичности отпечатков, – не спеша произнес Кинни, не сводя взгляда с присяжных.

– Возможно ли, чтобы данный отпечаток был неправильно идентифицирован? – спросил Прайор. Он методично перекрывал все мои направления для атаки, одно за другим.

– Нет. Это совершенно исключено. Я сам проводил сравнение. Вдобавок следы ДНК, снятые с зоны отпечатка, полностью совпали с ДНК подсудимого, – сказал Кинни.

– Как вы это выяснили?

– Я опять-таки лично проводил это сравнение. Образец ДНК подсудимого я получил при помощи мазка с внутренней поверхности щеки. Таким образом был определен его полный ДНК-профиль. Этот профиль оказался, с математической вероятностью миллиард к одному, идентичным тому, что был получен с купюры.

Кинни был хорошим ученым. Просто не был силен в растолковывании подобных материй присяжным.

– Что вы понимаете под математической вероятностью миллиард к одному?

– Это означает, что ДНК с купюры практически полностью соответствует профилю подсудимого, и если б мы взяли образцы у миллиарда других людей, то теоретически могли бы получить лишь еще одно совпадение с профилем с купюры.

– Так что вполне вероятно, что ДНК на этом долларе – это ДНК подсудимого?

Тут Кинни не пришлось особо задумываться. Вопрос был задан четко и недвусмысленно.

– С очень большой степенью уверенности могу утверждать, что образец на данной купюре принадлежит подсудимому.

– Спасибо, прошу вас пока не уходить. У мистера Флинна могут быть какие-то вопросы, – сказал Прайор.

У меня и вправду были вопросы. Великое множество. Хотя далеко не все из них можно было задать Кинни. Я бросил взгляд на Бобби. Вид у того был такой, будто его сшиб грузовик. Руди уже сообщил ему об этой улике, но услышать о ней в зале суда, перед лицом двенадцати человек, которым предстоит вынести вам приговор, – это не для слабонервных. Я подлил ему водички. Рука его дрожала, когда он подносил стакан к губам. Бобби понимал всю весомость показаний Кинни. Он все-таки был актером – чувствовал перемены настроения толпы. Эти показания однозначно оказались для него серьезным ударом. Изначально меня привлекли к этому делу, чтобы порвать свидетелей вроде Кинни на куски. Хотя я с самого начала знал, что мы не в силах оспорить его показания. Все дело сводилось к этому свидетелю. На уголовном процессе криминалистические улики – это Господь Бог.

Но я-то адвокат защиты. Я-то на стороне дьявола. А он не всегда играет по-честному.

Шагая к барьеру, огораживающему свидетельское место, я всеми силами постарался придать себе уверенный вид, просто-таки кожей чувствуя на себе взгляды присяжных. Уголком глаза заметил, что Алек Уинн сложил руки на груди. Для него все уже закончилось. Что бы я сейчас ни сказал, он уже принял решение.

– Офицер Кинни, прежде чем дать показания, вы дали присягу говорить только правду и ничего, кроме правды. Вас не затруднит взять в руку Библию, которая лежит сейчас рядом с вами? – произнес я.

Я услышал скрип кресла Прайора по плиточному полу, когда он отъехал вместе с ним от своего стола. Представил, как обвинитель складывает руки на груди с этой своей надменной улыбочкой на лице. Он знал, что единственное направление атаки для меня – это поставить слова Кинни под сомнение. Если мне удастся доказать, что он лжет – намеренно или же добросовестно заблуждаясь, – у меня еще есть шанс. Прайор наверняка к этому подготовился.

«Придерживайся науки – результаты экспертизы не лгут».