Тринадцать

– Это какая-то загадка, – сказал он. – Я никогда не встречал ничего подобного. Пока постарайтесь согреть её. Одеяла. Горячие ванны. Супы. Что-то в этом роде. – Он говорил спокойно, как будто всё непременно будет хорошо. – Со временем это, вероятно, пройдёт само по себе.

Он повернулся к Хлое.

– Вероятно, ты просто съела что-то не то.

* * *

Наступил декабрь, и выпал первый снег.

Хлоя едва могла говорить сквозь стучащие зубы и дрожащие губы. Пальцы на ногах совсем онемели, и она уже даже не могла ими пошевелить.

Она всё время прислушивалась, стараясь услышать фургончик с мороженым – быстрый перезвон колокольчиков детской песенки. Она надеялась, что сможет как-нибудь найти его и заплатить водителю за Легко и Просто: Ультразаморозку деньгами, а не вот этим.

Но был декабрь.

Все фургончики с мороженым исчезли с улиц.

На их месте появились домики с горячим шоколадом. Однажды утром по пути в школу Хлоя проходила мимо такого домика под названием «Тёплая хижина». Шёл снег, и Хлоя полностью надвинула шапку на уши, хотя знала, что это не поможет.

«Бестолковая вселенная», – думала она на ходу.

Она заглянула в «Тёплую хижину». Внутри пышная краснощёкая женщина кипятила воду, размешивала порошок и поливала взбитыми сливками чашки с какао.

Хлоя подошла ближе. Женщина была похожа на какую-нибудь жизнерадостную бабулю, как будто лично привезла этот горячий шоколад с Северного полюса. На ней был красочный свитер, блестящие серьги и фартук с оборками.

«Тёплая хижина», – подумала Хлоя.

В этот момент женщина подняла голову и отодвинула маленькое окошко.

– Ах, бедняжка, – жалобно протянула она. – Ты, должно быть, совсем замёрзла.

Хлоя попыталась кивнуть.

– На, возьми-ка вот это. Женщина протянула высокую чашку какао.

От неё поднимался пар. Хлоя зажала её дрожащими руками.

«Горячий шоколад! О, пожалуйста, пусть это сработает!»

Она перепробовала уже всё. Одеяла и ванны. Обогреватели и грелки.

Женщина в хижине кивнула.

– Давай, – приободрила она. – Пей.

Хлоя взяла чашку и сделала глоток. Внезапно – невероятным образом – она почувствовала…

Тепло.

Неподдельное тепло.

Оно разлилось у неё во рту, как только она попробовала сладкий шоколад.

У неё расширились глаза.

Зубы перестали стучать.

Она не могла в это поверить.

Зубы перестали стучать!

Она сделала ещё один глоток, и тепло перешло от её рта к животу. Оно раздувалось внутри неё, как надувной шарик.

– О, – только и смогла сказать Хлоя, когда у неё успокоились и замерли руки. Девочка перевела взгляд с дымящейся чашки на женщину в домике. – О, спасибо.

Ей было тепло! Впервые за много месяцев. Её уши, её пальцы, её лицо – всё было тёплым!

У неё на глаза навернулись слёзы.

Хлоя сделала ещё один глоток, на этот раз большой, жадный. Женщина в «Тёплой хижине» улыбнулась. Улыбка у неё была белозубая и широкая, как в рекламе зубной пасты.

Хлоя расстегнула пальто.

Она полезла в карман и вытащила пятидолларовую купюру.

– Сколько я вам должна? – поинтересовалась девочка.

– О нет, нет, нет. Женщина указала на дымящуюся чашку, уже более чем наполовину выпитую. – Ты не понимаешь.

Хлоя замерла.

– Этот горячий шоколад не стоит денег, – сказала женщина. Она снова улыбнулась, и её зубы блестели, как падающий снег.

На лбу Хлои выступил пот.

У девочки начали дрожать руки, но не от холода. Медленно она повернулась к меню рядом с раздвижным окошком. Она прочитала слова, напечатанные сверху: НАПИТОК ДНЯ: СЛАДОК И ПРИЯТЕН МЕГАСОГРЕВАТЕЛЬ.

У неё упала челюсть. Жар внутри неё нарастал. Она стянула с себя пальто.

Это не помогло. Капелька пота скатилась по её лицу.

«Бестолковая вселенная», – подумала Хлоя.

«Глупая, бестолковая вселенная».

Двойник

Клоны. Такими я иногда видела своих одноклассников из группы рисования в шестом классе, нас было двадцать два человека. Клоны средней школы.

Ведь все носили синие джинсы одной марки. Все слушали одну и ту же поп-музыку. Все проводили выходные в одном и том же кинотеатре в центре города.

Даже рисовали все одно и то же всякий раз, когда мисс Беккет задавала нам выполнить художественный проект. Например, как когда она задала нам нарисовать пейзаж.

Каждый – все до единого – нарисовал горный хребет. А за ним заходящее солнце и порхающих в небе птиц.

Но не я.

Я нарисовала вулкан. Извергающийся, с большим количеством дыма, пепла и реками лавы.

Когда я работала над ним, затемняя гигантский столб дыма, я заметила, что моя соседка по парте Оливия Гонсалес косится на него.

– Вулканы тоже часть ландшафта, знаешь ли, – сказала я ей.

Оливия вернулась к своему горному хребту, а я добавила несколько линий дыма.

Тогда мисс Беккет и остановилась у моей парты.

– Что у тебя здесь, Эмма? – поинтересовалась учительница.

– Меня теперь зовут Сапфира, – напомнила я ей, теребя свои серёжки. Мне только недавно прокололи уши – две серьги в левом ухе и одна в правом.

– Сапфира, – повторила мисс Беккет, кивнув. – Извини. Я постоянно забываю.

– Ничего страшного, – ответила я.

И я не соврала.