Тринадцать рассказов (СИ)

   Пока профессор говорил, мы забрались на пригорок и впереди замаячили довольно неуклюжие, неказистые деревянные домишки. Некоторые из них уже сильно покосились, стены покрылись снегом и пожелтевшим мхом. Но попадались и довольно приличные каменные постройки, сделанные на совесть: небольшие и невысокие, они, тем не менее, были приспособлены для жизни. Что характерно: эти домики были окружены надежными высокими заборами, некоторые из которых были чуть ли не вровень с крышами самих домов. Вокруг дач было пустынно - в полутора километрах длинная лесополоса из уродливых голых деревьев, окаймлявшая участки до самой дороги, и внушительное неразмеченное пространство, вероятно, под продажу.

   - Рассказывал о каком-то человеке, который якобы отрубил голову Маше и бросил в дачном домике, а потом гнал его через поля. Милиционеры проверили, но история не подтвердилась - в домике ни следа крови, куда пропали отец и дочь до сих пор неизвестно. Шаталова задержали, как главного подозреваемого в их убийстве, но пока тел не найдут, обвинения выдвинуть не получится. А он твёрдо на своём настаивает - ничего не знаю, видел, как кто-то зашёл с головой девочки и топором в руках. Сейчас Шаталов слёг с очень серьёзным воспалением лёгких, неизвестно, оклемается или нет, после с ним побеседует психиатр и если выяснится, что Шаталов здоров, начнутся допросы. Как-то так, если вкратце.

   - Откуда вы всё это узнали?

   - Знакомый милиционер рассказал, когда с ним случайно встретился.

   - А к нам-то это какое отношение имеет?

   - Может и никакого, а может самое непосредственное. Ты слышал когда-нибудь слово блазниться?

   - Нет.

   - Так раньше говорили, когда человеку что-то мерещилось. А причину, вызывавшую эти видения, называли блазня. Считалось, что это самостоятельная сущность, что-то вроде привидения, которая напускает на людей видения, скорее озорного, чем опасного характера. И если бы Шаталов не рисовал такие жуткие картины, я бы с определенностью сказал - если дело по нашей части, то мы столкнёмся с блазнёй. А так нужно разбираться на месте. Может, отыщем тела девочки и отца, поможем следствию - тоже хорошее дело.

   - Честно говоря, у меня нет желания смотреть на труп ребёнка с отрубленной головой, - ответил я.

   - Если ты против, можем вернуться, я и сам схожу.

   - Да нет, это я так, к слову, - отмахнулся я.

   - Вот и их дача, - сказал профессор.

   Домик был из числа кирпичных, довольно уютный. Видно, что хозяева планировали наведываться сюда зимой - стены утеплены и побелены, крышу покрывал качественный широколистный шифер, печная труба высокая, да и сам дом возвышался над своими соседями, хотя, как и все остальные строения, был компактным.

   Мы обошли его, поднялись на крыльцо и застыли возле двери - она была закрыта, опечатана милицией. Переглянулись, стали искать разбитое окно. Сразу стало понятно, насколько ответственно подошла к этому делу милиция, когда выяснилось, что окно открыто нараспашку и попасть через него в дом не составит никакого труда. Я подсадил профессора, потом он помог забраться внутрь мне. Обстановка была спартанской - мы оказались в отгороженной фанерной стеной комнатке, в которой стояли деревянный стол, четыре табуретки, шкаф, где хранилась кухонная утварь. Здесь ничего необычного не было, мы перешли в смежную комнату. Там оказались: печка, то ли слишком старая, то ли новомодная, но я таких никогда не видел - напоминала ту, на которой спал пёс Шарик из мультфильма о Простоквашино - широкий диван, импровизированный низкий столик, сколоченный из круглого среза и трех ножек, залакированный и украшенный выжиганием. Осмотр этой комнаты занял у нас не больше времени, чем осмотр комнаты предыдущей.

   - Может подняться на чердак? - предложил профессор.

   - Я нигде лестницы не видел.

   - То-то и оно. Давай выбираться отсюда.

   Вылезти оказалось гораздо проще - достаточно было забраться на подоконник и спрыгнуть, благо высота была метра полтора. Оказавшись снаружи, я посмотрел на Станислава Николаевича:

   - Что теперь? Домой?

   Он пожал плечами, неопределенно хмыкнул.

   - Давай осмотримся. Я пойду, пролезу через эту дыру в заборе, ты попробуй обойти с другой стороны, сделаем круг и встретимся. Если ничего необычного, то поедем домой.

   Я не возражал и пошёл в обратную сторону. Не переносил слякоть, потому не особо усердствовал и не смотрел по сторонам, больше глядел под ноги и старался не провалиться в какую-нибудь глубокую лужу. Вдруг слышу чьи-то тяжёлые шаги. Осмотрелся - никого: поле, да одинокая невысокая высохшая липа. А шаги всё равно слышу.

   - Станислав Николаевич! Это вы?! - крикнул я.

   Тут со стороны дач выходит мужчина в плаще-дождевике и с топором в руках. Идёт по снегу, а следов не оставляет. И шаг прибавляет, прямиком ко мне направляется. Я ужаснулся, бросился на утёк, да только как бежать, когда через шаг проваливаешься. Обернулся - нагоняет. Мелькнуло искажённое злобой лицо, искривлённый яростью рот. Но самое страшное - убийца не издавал ни звука: ни тяжёлого дыхания, ни угрожающих криков, лишь приближающиеся шаги.