Тринадцать рассказов (СИ)

   На горизонте же пустыня без резкого перехода сливалась с серебристо-серым небом, формируя полную картину громоздкого и поражающего воображение храма мертвой природы. Наблюдая открывшееся ему священнодействие без священников, Шаталов испытывал благоговение, к которому примешивался страх. Может зря он затеял поиски своего пропавшего друга на его даче? Пускай этим занимается милиция - в этой пустыни и самому заблудиться и замерзнуть насмерть недолго.

   Поплотнее укутавшись в пышную шубу и надвинув меховую шапку до самых бровей, стал спускаться. Он приблизительно представлял, куда нужно идти, но разобрать дорогу сейчас, придерживаться нужного направления было просто невозможно. Он невольно вспоминал истории о заблудившихся во время вьюги крестьянах, веревках, которые натягивали между домами, чтобы не потерять направление - ведь петлять до смерти можно было буквально у порога.

   Ветер крепчал, Шаталов снова и снова сбивался с пути, бродил кругами, возвращаясь к протоптанной им же дорожке. В сапоги набился снега, он таял, пальцы замерзали, шуба уже не справлялась с шипучим, злым морозом; густые усы и брови мужчины покрылись изморозью. Нужно было возвращаться назад, к брошенной у сторожки машины, уезжать и вернуться сюда, когда погода будет лучше. Своей смертью от холода Шаталов не поможет другу. Особенно если Лёша не на даче, а в другом месте.

   - Ещё пять минут: не увижу домиков - поверну! - решил Шаталов. И словно бы слова эти обладали магической силой - резкий порыв ветра и в нескольких десятках метров от себя Пётр увидел заборы и дачные постройки. Большинство из них не были приспособлены для зимовки и являли собой скорее сарайчики и хозблоки, чем дома, но на крышах некоторых виднелись засыпанные снежными горбиками печные трубы. Когда Шаталов разглядел струйки белесого дыма, поднимавшиеся над домишками, воодушевился.

   - Живой! - облегчённо выдохнул он.

   Время было неспокойное, Пётр уже похоронил многих своих друзей, даже тех, кто моложе. Потерять Леху, с которым прошёл огонь и воду, он не мог.

   - Ух, и выскажу я ему, - раззадоривал себя Шаталов. - Традицию нарушил, дочку с собой куда-то уволок, жена с ума сходит, старушка-мать места не находит, а он на дачке расслабляется!

   Хотя глядя на высокие сугробы, заносы снега, Шаталов понимал, почему его друг не смог выбраться отсюда - наверняка началась вьюга, он не стал возвращаться по такой погоде с четырнадцатилетней девочкой и решил переночевать на даче. Но Шаталов его всё равно пожурит - хотя бы из-за того, что Петру самому пришлось пробираться через заносы.

   Оказавшись в границах дачных построек, Шаталов стал продвигаться заметно быстрее - ветер здесь был слабее, снежинки не бросало в глаза, а на снегу виднелись следы собак. Вот он шиферный забор Лешкиной дачи, Шаталов подошёл к калитке, толкнул её - с трудом поддалась, осмотрелся - вокруг ни следа, но в покрытом инеем окошке виднелись навевавшие уют жёлто-красные блики огня. Снега же за забором было особенно много, чуть ли не по пояс. Запыхавшись, выбившись из сил, Шаталов с трудом добрался до дверей дачи, ногой сгорнул снег с крыльца, постучал в массивную деревянную дверь, украшенную изящными узорами. Никто не ответил. Тогда Шаталов потянул за ручку - не заперто. Он вошёл внутрь, оказался в небольшом помещении, разделённом перегородкой из фанеры на две комнаты. Деревянные половицы возмущенно заскрипели, когда грузный Шаталов наступил на них, мышь, кружившаяся у печки и подбиравшая хлебные крошки с пола, шмыгнула в щель между кирпичами.

   - Лёша! - окликнул друга Шаталов. - Машенька! Вы здесь?

   Никто ему не ответил. Исчезнувший было страх за друга снова дал о себе знать. В воображении мигом сформировалась яркая картина: Лёша ушёл за дровами, забрёлся и замерз насмерть. Маша, не дождавшись возвращения отца, испугалась, побежала искать его, но девочку постигла та же участь.

   - Не смей так думать!- приказал он себе. Сейчас же пойдёшь их искать, они наверняка живы. Если их присыпало снегом, тело не скоро растеряет тепло, есть шанс успеть. Я обязательно их спасу!

   Осознавая призрачность своей надежды, Шаталов, тем не менее, хотел броситься на поиски сразу же, но закоченевшие ноги и руки, ломота в спине напомнили - ему нужно хоть немножко отдохнуть и согреться. Прикрыв за собой дверь, Шаталов скинул шубу, сходил в соседнюю комнату, которая выполняла функции кухни, и взял оттуда табуретку, поставил её у основания печки, сам сел, привалился к горячим камням, наплевав на пачкавшуюся побелку. Сам не заметил, как его глаза закрылись, он задремал. Проснулся, когда загрохотала калитка - кто-то пришёл на участок.