Тринадцатая девушка Короля

   Рабы ответили мне ритуальным жестом, поднеся левое запястье к середине лба и поторопились выполнить мой приказ. И все равно, пока мы грузили Рэйху на носилки, да выслушивали традиционное напутствование от мачехи моей, да пока шли на другой конец поселка, луна давно растаяла на небосводе, а солнце нещадно жгло глаза, оранжевым диском поднимаясь из-за крыш Двора Куули.

   Рабы внесли моего мужа в спальню.

   – На носилках оставить или на кровать скинуть, хозяйка? – прохрипел Рой, вопросительно глядя на меня.

   Я закусила губу и с сомнением посмотрела на свое брачное ложе. Одного бы человека оно вместило без труда, а вот двоих... И потом, мне еще карфу резать и все остальное, получится ли вообще поспать в эту брачную ночь? Или правильнее будет сказать, день?

   – Давайте на кровать, – махнула рукой я, и все четыре раба посмотрели на меня с жалостью. – И карфу мне жертвенную принесите кто-нибудь. Живую.

   Жалостливые лица стали еще более жалостливыми, и я покраснела. Вот же морги, теперь они точно решат, что я буду богов просить о том, чтоб они меня от лишней боли уберегли или, что скорее всего, помогли моему мужу эту боль мне причинить... Одно радовало: рабы, как создания магические, приказов не обсуждают, а выполняют все четко и беспрекословно. В этом я еще во своем Дворе убедилась, глядя на то, как наши семеро сначала с моей первой мачехи пылинки сдували, а потом и со второй.

   Рабы Двора Куули от наших ничем не отличались – разве что цветом скирты – сгрузили муженька, куда им велено было, и молча ушли. К счастью, вернулся только один, Рой. Минут тридцать спустя – я уже забеспокоиться успела, – но зато с нереально огромной карфой в руках.

   – Простите хозяйка, ночь. Только мелочь на приманку лезла, столько времени потерял, пока хорошую жертву поймал...

   Живая вода! У этой жертвы шея была с мою ногу толщиной. Как я ее убивать буду?

   – Желаете, помогу с алтарем?

   – Не надо! – слишком поспешно выкрикнула я. – Я сама. Сама хочу. Ступай.

   Рой-а поклонился и, попятившись, закрыл за собой дверь, а я с опаской посмотрела на шевелящую плавниками карфу и мысленно обратилась к Светлым и Бездонным богам, заранее прося прощения.

   – Ведь это же ничего, что не на алтаре? – спрашивала я у них. – Я ее на кровати прикончу, зато все остальное вам отдам, вместе с кишками и плавниками. А?

   Карфа обреченно разевала рот и смотрела на меня пустыми рыбьими глазами, а я на нее страдальческими. Морги! Бросив короткий взгляд на храпящего мужа, я покрепче стиснула кою* и решительно полоснула ею прямо под жабрами, чтобы бедная карфа недолго мучилась.

   Позже я поняла, что именно в этом и была моя ошибка: надо было все-таки смертоубийство на алтаре совершить, а уже оттуда нужное количество крови – знать бы еще, сколько ее нужно! – на простыни перенести. Но хорошая мысля, каждому известно, приходит опосля. Поэтому когда из карфы исчерна-алым потоком хлынула кровь, я тихо взвыла и схватилась сначала за голову, а потом уже за рыбину, из которой текло и текло – на пол, на ковры, на красное свадебное платье, на бежевый костюм жениха...

   – Ой-е-е-е!

   Сначала я избавилась от жертвы: вбежала в жертвенник и, разложив под медным конусом ритуальный огонь, поплотнее закрыла за собою дверь, чтобы запах гари в спальню не просочился. И уже после этого стащила с себя свадебное платье и принялась за уборку.

   На мое счастье, бегать до студни за чистой водой мне не пришлось. У Рэйху, видать, и впрямь денег было намного больше, чем у батюшки, потому как между жертвенником и кладовой, где мой муж хранил свои костюмы, обнаружилась комната с краной. Я три года назад, когда, прыгая с обрыва в Озеро, ногу до кости разодрала, у столичного лекаря была – батюшка решил, что с таким шрамом за меня не только Король, самый захудалый жених в Озере и медной чешуйки не даст, вот и отправил на лечение. Вот там-то, в мажьем госпитале, я эту крану впервые и увидела. А не узнай я три года назад, как из нее воду добывают, ни за что бы не поверила, что если у двух серебряных отростков, что из стены торчат, в разные стороны головы отвернуть, они холодной и горячей водой плеваться начнут. Правильно люди говорят, не было бы счастья, да несчастье помогло. А шрам... Так он исчез – и следа не осталось.