Тринадцатая гостья

И еще одну деталь я заметила. Когда испытываешь страх, организм твой мгновенно перестраивается, и ты перестаешь обращать внимание на некоторые, очень неприятные для тебя вещи, упорно идешь к достижению своей цели — удалению причины этого страха. И лишь после того, как все оказывается позади, ты оглядываешься назад и поражаешься тому, что тебе удалось пережить.

Я до сих пор с содроганием вспоминаю те долгие минуты, которые мне показались часами, когда мы укладывали, вернее даже, усаживали окоченевшего, одеревеневшего, завернутого в плед садовника на заднее сиденье — рядом со мной. Труп, понятное дело, постоянно приваливался ко мне в доверительно-пьяном движении, и тогда мне казалось, что мой левый бок просто леденеет от холода. Еще что-то странное происходило с моими волосами. Сказать, что они вставали дыбом всякий раз, когда мы проезжали мимо патрульных, это слишком мягкое выражение. Они шевелились на голове, как змеи, и это мерзкое чувство, что волосы мои змеятся и совершенно неуправляемы, заставляло покрываться все тело мое мурашками.

Понятное дело, я не знала, куда мы едем. Понимала, что куда-то за город, однако я ошиблась. Когда впереди показалась окраина, наша машина свернула влево, затем въехала в какие-то каменные ворота и остановилась.

— Что это? — спросила я, рассматривая в снопе прожекторов бетонный бассейн, груды строительного мусора, технику.

— Это стройка, причем она идет бешеными темпами. Они что-то бетонируют, думаю, это будет какой-нибудь торговый центр с подземными гаражами.

Я поняла, что она хочет сбросить тело в один из котлованов, присыпать его землей, чтобы потом нашего незадачливого пьяницу-садовника залили бетоном. Что ж, идея отличная.

Машина наша стояла таким образом, что с трассы ее не могло быть видно. Мы выволокли тело садовника, протащили до самого дальнего котлована и сбросили туда. Затем спустились, насколько это было возможно, и с помощью прихваченной из дома лопаты присыпали тело землей.

А потом пошел дождь. Словно он должен был полить то страшное, что мы «посадили» в землю. А заодно уничтожить наши следы.

— Какой же хороший дождь, — шептала на обратном пути Соня, глядя прямо перед собой немигающими глазами. — Как же он все хорошо польет. Не останется не только следов нашей обуви, но и следов протекторов. Ничего! Это очень хорошо. Очень! Значит, мы все сделали правильно.

Вернувшись домой, я поняла, что уже три часа утра и я, возможно, совершила самую грандиозную ошибку в своей жизни — помогла незнакомой мне женщине избавиться от трупа. И кому теперь объяснять, что так сложились обстоятельства, что я не хотела этого делать, но была просто вынуждена, поскольку тянущиеся из прошлого какого-либо человека проблемы всегда касаются его настоящего и, конечно, будущего. Не влюбилась бы я в Тони — не приехала бы в Болгарию — не попала бы в руки преступников — не сбежала от родителей — не заимела бы проблем с документами — не согласилась бы на авантюрное предложение незнакомого мне человека отправиться в очень рискованное путешествие в Германию — не познакомилась бы ближе с, возможно, преступницей и убийцей (а почему бы и нет? Кто знает, как на самом деле умер садовник?) Соней — не согласилась бы помочь ей избавиться от трупа.

Вот такая тяжелая, как кандалы, цепь событий, влекущая одну за другой ошибки, проступки, преступления.

— Ложись спать. Да, спасибо тебе большое за помощь, — как бы между прочим, сказала Соня, энергично бегая по дому в поисках подручных средств — ей хотелось привести в порядок морозильную камеру.

Она надела белые резиновые перчатки, плеснула в ведро теплой воды, сыпанула туда какой-то дезинфицирующий, дурно пахнущий порошок, распахнула дверь морозилки, вошла туда и принялась мыть пол.

Я стояла и смотрела, как она это делает. Спать? Сна не было ни в одном глазу. Перед глазами стояла картинка из недавнего прошлого: завернутый в красный клетчатый плед садовник, похороненный вместе с бутылкой виски на дне котлована. Такое разве забудешь?!

— Я помогу тебе, — вдруг сказала, не прерывая своего занятия, Соня.

— В смысле?

— С документами. Ведь это же я втянула тебя в эту историю. Да и приехала ты тоже из-за меня. Думаю, тебе уже пора успокоиться и почувствовать себя нормальным человеком.

— Не понимаю…

— Ты живешь в этой стране нелегально: постоянно дергаешься, когда встречаешь полицейских. Так ведь?

Я вдруг поняла, что она изменилась: вместо нервной, не находящей себе места Сони я видела перед собой довольно-таки спокойную, разве что немного суетливую женщину, увлеченную простой грубой работой. Словно и не было никогда в морозильной камере трупа, а так — обычная профилактическая уборка проводилась лично хозяйкой дома.

— Да, я действительно переживаю из-за отсутствия визы.

— Я помогу тебе. У меня есть некоторые связи, возможности, деньги, наконец!