Тринадцатая королева

Лео невольно скосилась на огромный живот казначея и кивнула, чтобы не показывать своих истинных чувств. У её отца, Риккардо, тоже была гвардия, небольшая, но достаточная, чтобы поместье не подвергалось нападкам более агрессивных соседей. И каждого солдата они лечили, независимо от того, получил он ранение в бою или заболел простудой. Да, на лекарях они экономили, благо матушка готовила лекарства сама, знала почти все о природных свойствах того или иного растения и не гнушалась лично проверять состояние ребят. За это воины, которые были всегда здоровы и сильны, готовы ценой своей жизни защищать герцога и герцогиню.

Тем же вечером, Лео переодевшись в платье своей служанки, отправилась в казарму, прихватив с собой все лекарства, что были у неё с собой. Попросила военачальника сказать, что прибыл новый доктор, и спросила, нет ли жалоб от солдат.

— Не похоже это на короля, — пробасил воевода, потирая окладистую бороду. — Никогда ему не было дела до вояк, только следил, чтобы численность не падала — как только умирает один, на его место сразу же приказано брать другого. А где его брать-то? Ясное дело, среди сельчан, молодого да крепкого, и плевать, что у матери один сын… Не засланная ли ты, девка, а?

— Я лишь делаю свою работу. — голос Лео из-под платка звучал приглушённо, что и было ей на руку. — Так есть жалобы от солдат?

— М-да, кажется, размяк наш король, женившсь, — констатировал воевода и пожал плечами: — Есть жалобы, как не быть? Двое чахоточники у нас, того и гляди всех перезаражают, у одного рука гниет — вонь стоит на всю казарму. С животом один мучается уже неделю…

Ужаснувшись, Лео поспешила осмотреть больных и пришла к неутешительному выводу — то, что сказал воевода, лишь вершина айсберга. За месяц она вылечила немыслимое количество кишечных расстройств, приказала на кухне готовить для солдат на совесть, отпаивала кашляющих, лечила нагноения. Один из солдат все же умер, но второго она смогла поставить на ноги. И теперь, даже если ребята и узнавали её, скорее откусили бы себе языки, чем выдали тайну королевы.

С Матео тоже удалось найти общий язык. Что послужило причиной того, что менестрель смягчился — то, что Лео вылечила его или то, что лечила солдат, или, возможно, он понял, что выбора у неё выходить или не выходить замуж за короля особенно не было, королева не знала. Но шут всегда следил, чтобы её никто не обидел — и когда Лео в простом платье кто-то из слуг принял за чернавку, Матео отбил её, не выдав тайны. Можно было даже сказать, что они подружились. Почему Абрэмо не взял в путешествие своего любимого шута, Лео не знала, но предполагала, что это очередная проверка её добродетели, а Матео приставлен к ней, чтобы доложить королю обо всех её проступках. Но теперь она знала одно: менестрель не выдаст её. Почему-то Леонелла была уверенна в этом.

При дворе же Лео старалась соответствовать изо всех сил. Несмотря на свой довольно высокий титул до замужества, который тоже обязывал её знать не только как себя правильно вести, но и быть образованной в самых разных областях, она все равно брала уроки этикета, чтобы помогать мужу править, а не быть ему обузой. Однако со временем юная королева настолько заскучала, что казалось, уже ничто не сможет поднять ей настроение.

И тогда Лео решила съездить, навестить родных, вопреки своему статусу необъявленной королевы. Вспомнив, как король в первый раз приехал к ним в поместье — без венца и свиты, в обычной шляпе и простом платье, прискакал на коне и просто сел с ними ужинать, как обычный путник, Лео решила, что поедет одна. «Если Абрэмо может разъезжать без свиты, значит, и мне позволительно, тем более путешествовать с толпой народу мне никогда не было по душе. И Облачное поместье совсем недалеко».

Леонелла, улыбаясь собственным мыслям и воспоминаниям, пришпорила лошадь и во весь дух понеслась навстречу родным.

***

— Честно говоря, даже и не знаю, как тебя и принимать теперь, — улыбнулась Норина, пристально следящая, чтобы служанка правильно разлила чай. — Ты же у нас теперь королева!

— Это там, в замке, я королева. А здесь я просто Лео, — орудуя ложкой, «королева» уплетала черничное варенье, запивала его горячим чаем и чувствовала, как возвращается к ней привычное умиротворение.

Здесь она дома, здесь её все любят, нет интриг, зависти, ненависти… и одиночества. Дженевра уже давно бросала на сестру красноречивые взгляды, все желая найти подтверждение своей теории относительно короля, да и остальные сёстры явно желали поговорить не о погоде.

— Ты ешь так, будто тебя там не кормят, — обеспокоенно проговорила Данэлла, чуть нахмурившись.

— Или ты беременна! Ты ведь беременна, да? — воскликнула Аэлисса, недавно ставшая матерью и теперь желавшая всем такого же счастья.

— Нет, — вздохнула Лео, откладывая ложку и с сожалением приглядываясь к пирожкам. Очень хотелось взять еще один, но наелась Лео уже от пуза. — Я не беременна. Просто там так… кусок в горло не лезет.

— А тебя отравить не пытались? — сделала большие глаза Иллерия.