Тринадцатая ночь. Роман-гипотеза

Я приехал в Сенегал на встречу с агентом под видом шведского коммерсанта. Завершив дела, сижу в кафе на окраине Дакара, в отдельном кабинете. (Для своих Гусаров говорил: меня предупреждали, что шлюхи в Дакаре могут навести рэкетиров, но уж больно эта мулатка была хороша.) Расслабился, утратил бдительность. И вдруг в помещение заходят четверо здоровенных негров. (Один шлюхе сразу р-раз в зубы! Разыгрывает сцену ревности. Она уползла вся в кровавых соплях.) И они начинают требовать с меня определенные документы. (Начали меня на бабки грузить за то якобы, что я посягал на честь их сестры.) Я думаю, они действовали в интересах какой-то западной разведки. Фактически я оказался заложником. Бежать не могу, поскольку допускаю, что у этих четверых могут быть сообщники за дверью. Что делать? Отказаться — тут же убьют и никто в этой дыре не найдет. (Требуют четыре штуки баксов, а откуда они у меня?) В таких ситуациях следует начать торговаться, нужно дать понять вымогателям, что ты готов пойти на их условия, только хочешь их смягчить. Говорю: документы в отеле, готов дать копии, а на каких условиях? (Предложил им штуку. Отказываются, но глазки заблестели, что-нибудь, думают, мы с него все-таки слупим.) Постепенно завязался вполне деловой разговор. Примерно через час оговорили условия, на которых я им отдаю копии документов. Просил с них четыре штуки, но согласился на пятьсот. (Согласились отпустить за две тысячи.) Их главарь сказал: «Если обманешь…» — и провел ладонью по горлу, дескать, найдем и отомстим. И тут я понял, что полностью их переиграл. На такси в сопровождении самого здорового негра меня отправляют в отель за документами (…за двумя штуками баксов). Кто-то из их сообщников, наверное, меня внутри ждал. Когда машина остановилась у отеля, я открыл дверь и тут отвел душу. Сунул провожатому локтем под ребро. Этот парень согнулся пополам и дико заорал, машина сразу умчалась.

— Сломали ребро-то, Олег Николаевич? — неизменно спрашивали у могучего Гусарова в обеих аудиториях.

— А то! Но вообще-то я попался, как последний пижон. Нельзя до такой степени терять бдительность.

* * *

— У вас, Пронин, — пробасил сверху Сутормин, — есть только один выход: пойти на сотрудничество с нами. Причем это сотрудничество должно быть искренним. Иначе мы обойдемся без вас. Вносите ясность в наши отношения с господином Прониным, Николай Николаевич, — распорядился генерал и, тяжело ступая, ушел с балкона.

«Надо торговаться», — сказал себе пленник.

Владислав Владиславович поправил роговые очки, потерев указательным пальцем переносицу — не стоит забывать об этом характерном пронинском жесте.

— Меня будут интересовать три вопроса, Николай Николаевич. Первое: мой интерес. Второе: моя безопасность после того, как я начну с вами сотрудничать. И третье: мое будущее. Теперь сформулируйте ваши вопросы.

— Приятно разговаривать с деловым человеком! — воскликнул пучеглазый. — А вопросы у нас такие. Перво-наперво скажите: вы имеете возможность самостоятельно управлять офшорным счетом?

— Скажем так: я знаю, как это сделать, Николай Иванович.

— Николай Николаевич.

«Не забыл, как его зовут по легенде!»

— Однако, Николай Николаевич, мой компаньон отслеживает движение средств в реальном времени. Если операция им не санкционирована, он может ее заблокировать.

— Сейчас нам важно понять, можете ли вы со своего компьютера снять со счета деньги. Судьбу вашего компаньона мы обсудим потом.

«Конечно, вам достаточно убедиться, что Пронин способен перечислить деньги на ваш счет. А уж господин Перетолчин этому не помешает. У него случится инфаркт или приступ астмы. Михаил Васильевич Сутормин организует что угодно».

— Так о какой же сумме идет речь? А, Георгий Васильевич?

— Разве вы не знаете? — простодушно переспросил пленник.

— Мы хотим услышать это от вас. Чтобы проверить вашу искренность.

— Хорошо. В данный момент там больше сорока миллионов евро, — преувеличил Букин. — До конца сентября поступят еще около восьми.