Тринадцатая ночь. Роман-гипотеза

Однако на сей раз Петрович сам был связан по рукам и ногам. Привычные для него административные рычаги вдруг оказались бесполезными, мало того, опасными для использования. Что, собственно, произошло? В Питере пропал коммерсант Пронин. Нехорошо, конечно, в родном городе президента люди пропадают. И вот ночью начальник президентской секретной службы поднимает на ноги силовых министров, требует, чтобы они задействовали все свои возможности для поиска этого Пронина. С чего бы? Нет проблем, скажут они, сейчас свяжемся с питерскими силовиками и те поставят город на уши. Что, на уши Питер ставить не надо? А как тогда искать? Удивительно. Люди опытные, силовые министры сразу насторожатся. Кое-кто из них постарается связаться с президентом. И что «президент» им скажет?

Петрович был могущественным человеком. В некоторых ситуациях «номером два» в государстве. Однако прежде за его спиной всегда стоял «номер один», который мог подтвердить — не обязательно словом, хотя бы взглядом, что начальник службы безопасности действует в его интересах и на благо России. Сейчас такого человека за его спиной не было, мало того, именно его-то и предстояло найти.

Петрович мог действовать через своих доверенных лиц в силовых структурах, при этом всячески скрывая истинный масштаб случившегося. «Поставить на уши» город — худшее, что можно было сделать в такой ситуации. Это означало подвергнуть еще большему риску жизнь заложника. Мрачные предположения в духе «а что если…» Петрович гнал от себя. Если случится непоправимое, именно он, Петрович, окажется крайним. Позор, лишение званий, наград, военный трибунал. Эти соображения на какое-то время парализовали его волю. Затем он постарался взять себя в руки. Позвонил в Петербург полковнику Жеваго, своему старому знакомому, который в местном управлении ФСБ отвечал за контакты с президентской службой безопасности. Его должность называлась «директор департамента по специальным мероприятиям». Будучи представителем СБ президента в питерском управлении, Жеваго имел возможность действовать самостоятельно. Отдав полковнику необходимые распоряжения, Петрович вернулся в комнату, где он оставил…

Кого он там оставил? Президента? Самозванца? Своего соучастника в совершении государственного преступления?

Пронин стоял у окна и тер виски, пытаясь понять, что произошло. Петрович смотрел на него с нескрываемой ненавистью. Больше ненавидеть ему было некого. Причем то, что Георгий Васильевич сейчас как бы олицетворял собой и президента, заварившего всю эту кашу, только усиливало эмоции Петровича.

— Кто мог это сделать? Быстро, быстро, напрягайте свою память! Бандиты? Какие?

— Это меня похитили? Или его похитили? Как вы думаете? Кто, кроме нас, знал, что я — это он?

Это естественное предположение еще не приходило Петровичу в голову. Видимо, оно было непосильно для его раненой психики. Если преступники похитили именно Букина, проникнув в смысл их комбинации, то ситуация усложнялась многократно. Тогда оставалось только пустить себе пулю в лоб.

— Это невозможно. Все детали знали только мы трое. Еще несколько человек были в курсе, что в ближайшие сутки выходить с ним на связь не стоит и встреч с ним не будет. Никто не мог знать точно!

Георгий Васильевич понимал состояние Петровича. Он решил не обращать внимания на грубый и почти обвинительный тон, которым Петрович вопрошал: «Кто? Кто мог это сделать?». В конце концов это они с Букиным придумали нарядить его президентом. Пронин согласился втянуть себя в эту историю, уступив их уговорам. Ненависть — она скоро пройдет. Еще не хватало им вдрызг разругаться накануне завтрашней поездки в Беслан. Или она отменяется? Этот вопрос очень занимал Пронина, но он понимал, что сейчас задать его начальнику секретной службы — все равно что разжечь костер под грузовиком с тротилом.

Петрович вновь набрал Жеваго — скорее чтобы успокоиться, а не потому, что ждал услышать важные новости. Их бы ему сообщили. В Питере делают все возможное, докладывал Жеваго. В больницы не поступали люди, похожие на Пронина. В морги (Петрович вздрогнул) тоже. Запрошены списки мобильных номеров, с которых велись переговоры в районе происшествия с 22.00 до 22.30. Идет опрос сотрудников ГАИ, изучаются пленки дорожной видеозаписи. Эксперты-криминалисты заканчивают сбор вещественных доказательств с места преступления. На газоне обнаружен след протектора шины… Следы ног троих взрослых мужчин… Утром работа будет активизирована… Выезды из города перекрыты… Автовокзалы, воздушные и водные порты блокированы…

— На автобусе его оттуда не увезут, и на том спасибо, — раздраженно проговорил Петрович. — Ладно, действуйте. Держите меня в курсе.

Жеваго делает все возможное, кто бы сомневался. А надо — невозможное! Окурки и волоски можно изучать неделю, у них же в запасе считанные часы, меньше суток. Нужно совершить чудо, и тут без помощи этой рохли Георгия Васильевича, скорее всего, не обойтись.

— Кто? Кто это мог быть? — вновь спросил Петрович более спокойно.

— Это не бандиты. Не их почерк.

— Чей же это почерк?

— Кто-то из ваших.