Тринадцатая ночь (СИ)

– Десятый день рождения… хммм… – Гермиона задумчиво жевала. – А, вспомнила, мы ходили в планетарий.

– У тебя была вечеринка в планетарии?

– Нет, это была не вечеринка. Только мои родители и я. Мы смотрели потрясающее шоу. Созвездия Северного Гемпшира. Я потом неделями до безумия маму доводила своими просьбами не ложиться подольше, чтобы я могла смотреть на звезды. Родители говорили, что в городе слишком большое световое загрязнение, но я была уверена, что если посидеть подольше, небо станет достаточно темным, и я увижу звезды. Наконец, они купили мне книжку, в которой детально объяснялась концепция светового загрязнения, и я сдалась.

– А просто родителям ты не поверила?

– Ну, я не то чтобы думала, будто они лгали. Просто я книгам доверяю больше, чем людям.

– Тогда какую-то странную ты профессию выбрала.

– Хмм? А, социальная работа. Да. Ну… Что тут сказать? – Она сделала большой глоток из стакана. – Ты что, ешь пиццу ножом и вилкой?

– Конечно. А что насчет одиннадцатого дня рождения?

– Ой, этот я хорошо помню! Мы ходили в Британскую Библиотеку.

– Ты ходила в библиотеку на свой одиннадцатый день рождения?

– Не просто библиотеку, Дрейк. В Британскую Библиотеку. Это крупнейшая библиотека мира, если рассматривать общее количество экземпляров. Четырнадцать миллионов книг. – В ее голосе звучало благоговение. – Конечно, когда я наконец попала в Бодлианскую Библиотеку, была восхищена еще больше. Она не такая огромная как Британская, но гораздо более красивая. А как там они почитают книги… Просто нечто!

– Ты туда на двенадцатый день рождения ходила?

– Нет, тот день рождения… не был таким веселым. – Гермиона успела остановить себя до того, как сказала что-то лишнее. Ее двенадцатый день рождения был первым, который она провела в Хогвартсе. Тогда она еще не общалась с Роном и Гарри, а была просто заумной командиршей с зубами как у бобра, копной непослушных волос и без друзей. Она попыталась вспомнить, чем же она все-таки занималась в свой день рождения, но в голове было пусто. Наверное, из дома прислали какие-нибудь подарки, но, скорее всего, она просто делала домашнюю работу.

– Почему?

– О… ну… Я как раз перешла в новую школу и еще никого особо не знала. И была… немножко командиршей, – призналась она, – потому друзей мне было сложно заводить.

– Ну, – сказал он, подливая в стаканы еще имбирного эля, – если бы я тебя тогда знал, то точно стал бы твоим другом.

Гермиона расхохоталась так, будто ничего смешнее она в жизни не слышала.

– И что смешного? – озадаченно спросил он, ставя кувшин с элем обратно в холодильник.

– Я просто… я не знаю. Прости за смех. Почему ты думаешь, что стал бы мне другом?

– Ну, вот смотри: ты умная и язвительная, и мне нравится говорить с тобой больше, чем с любым из идиотов в моем офисе. Полагаю, ребенком я тоже был умным и язвительным, и мне бы точно понравилось тебя подкалывать.

– Подколки кого-то не делает его твоим другом.

– Ну, это были бы такие добрые подколки, Грейнджер.

«Едва ли», – подумала она и не смогла удержаться от нервного недоброго смешка. Она чувствовала, что начинает злиться: да как он смеет называть то, что делал с ней, Роном и Гарри «добрыми подколками»? Конечно, напомнила она себе, он ничего из этого не помнит. Он просто делает выводы, основываясь на имеющейся информации. Она глубоко вздохнула и вернулась мыслями в настоящее.

– Плюс, – добавил он, – ты очень хорошенькая. Я бы хотел быть твоим другом с первого момента, как увидел тебя.

Ее бросило в жар.

– Я… в детстве довольно нелепо выглядела. Уверена, ты бы меня и близко привлекательной не счел.

– Сильно сомневаюсь, – сказал он, дожевывая пиццу и двусмысленно ухмыляясь ей.

– Ну, – сказала она, – ты-то наверняка был придурком в двенадцать. Знаешь, зализывал волосы назад. – Она ступила на опасную территорию, но пока он улыбался ей, продолжала: – Представить не могу, чтобы мы были друзьями.

– Полагаю, мы никогда не узнаем. – Когда он смотрел на нее, сердце отбивало неровный ритм.

– Нет, – она была способна только на это слово. Опустила взгляд на тарелку. Помогло. – Спасибо за пиццу. Было очень вкусно.

– Всегда пожалуйста.

Она взяла тарелки и положила их в раковину. Она просто не могла смотреть на него сейчас. Не когда она чувствовала, как он изучает ее глазами с головы до пят, не когда слышала странный тон его голоса.

– Да не нужно мыть, Грейнджер.

– Ничего. – Холодная вода помогала прочистить мозги.

Он коснулся ее рук. Эффект от холодной воды как испарился.

– Да оставь ты их.

– Всего-то две тарелки, – сказала она, яростно отскребая сыр. – Ну вот, видишь? – Она поставила их в сушилку. – Теперь стаканы. – Вернулась к столу.

– Да оставь. Ну правда.

– Мне совсем не сложно.

– Гермиона?

– Да? – Она повернулась к нему, сердце билось где-то в горле. Откуда взялось это чувство? Она была в порядке до того, как он начал на нее смотреть. Взгляд скользнул к его губам, потом опять вернулся к глазам.

– Ты… хочешь прогуляться?

– Звучит здорово.