Тринадцатая ночь (СИ)

Ее лицо исказилось так, будто он ударил ее в живот, потом поднялась и потянулась через одеяло, подняв билет, упавший на землю. Один момент нестерпимой агонии он был уверен, что она разорвет его на клочки. Он даже сделал полшага, чтобы остановить ее, но потом снова обрел контроль над своим разумом. Ему-то какая разница?

– Мы не программировали тебя, Драко. Мы только стерли твои воспоминания о мире волшебников. Это, – она взмахнула билетом, – и это, – она вытащила из заднего кармана слабую имитацию розы из салфетки, – все ты. Только ты.

– Ты… ты сохранила это?

– А как я могла не сохранить? Это последний цветок, что я получала от тебя. По крайней мере, по твоим словам.

– Сентиментальная дура.

– Да, полагаю, что так. Хочешь, верну? – она протянула ему скомканный билет. Он почти коснулся его. Почти.

– Прекрати это.

– Что?

– Прекрати пытаться заставить меня думать, что я был… будто у меня была хоть капля контроля над моими действиями после того, как вы выебали мне мозг.

– Я тебе это и пытаюсь втолковать, Драко. В заклинании не было ничего, что изменило бы тебя, как личность. Дрейк Малфорд был Драко Малфоем, просто без воспоминаний, без воспитания, без извращенной лжи, которой пичкали тебя родители с самого рождения.

– Не смей говорить о моих родителях! – зарычал он на нее.

– Мне жаль.

– Не жаль.

– Ты прав, не жаль. – В голосе стал сквозить уместный холодок. – Так как оно, Драко?

– Что? – голова начинала болезненно пульсировать. Когда же это кончится, наконец?

– Целоваться с грязнокровкой? Позволять грязнокровке спать рядом всю ночь? Заниматься с грязнокровкой любовью?

– Заткнись.

– Почему же? Потому что тебе это нравилось? Ведь тебе это и вправду нравилось, судя по тому, как ты кричал мое имя, когда…

– Заткнись, на хрен, Грейнджер! – зарычал он.

– Нет, – она снова подошла к нему. Слишком близко. – Нет, я не заткнусь. Пока ты не поймешь следующее: Драко Малфой и Дрейк Октавиус Малфорд – один и тот же человек. Оба они – это ты. Не заклинание заставляло тебя делать, чувствовать что-то или о чем-либо думать. Оно тебя… оно тебя освободило.

– Освободило меня? Освободило меня?! Да ты хоть представляешь, через что я прошел? Особенно под конец?

– Ладно, может, я плохо подобрала слова. Признаю.

– Кто-нибудь, звоните в хренов «Ежедневный пророк»! Гермиона Грейнджер только что признала, что была неправа.

Она закатила глаза. Он смотрел на нее, весь исходя паром.

– А ты какое-то время был отличным магглом. Ходил на работу, на прогулку в парк. Прыгнул в грязный пруд, чтобы спасти плюшевого кролика. Сам сделал тесто для пиццы. Запоминал пьесы Шекспира.

– Заткнись! Господи! Ты вообще способна на это?

– Это был ты, Драко. От начала до конца.

Он зажал уши руками и закрыл глаза. Он чувствовал в горле ком, после которого должны были последовать слезы, словно кислота, жгущая веки изнутри. Он передвинул руки на лицо, надавив на брови пальцами так сильно, что они дрожали. Она положила ладони на его плечи, вцепившись ногтями в кожу.

– Это был ты, – с силой сказала она.

– Прекрати… ебать мне мозг. – Он хотел, чтобы это прозвучало командой, но вышла только жалобная просьба.

– Я… не ебу тебе мозг, Драко. Я говорю тебе правду. Это был ты.

Он сжал губы, чтобы похоронить все это в груди, где оно могло с острой болью биться о ребра. На долю секунды ему хотелось, чтобы она обвила его руками и позволила вдохнуть запахи ее волос и кожи, потому что точно знал, что пахнуть они будут точно так же, как в его квартире, когда она лежала рядом на его постели. Он хотел позволить ей бережно уложить его голову на ее плечо, позволить гладить свои волосы и поцеловать лоб, позволить теплу смыть весь этот кошмар. Вместо этого он вырвался из ее хватки, глубоко вдохнул и медленно выдохнул через нос.

– Драко, – прошептала она, – все будет хорошо.

Она снова взяла его ладони в свои. Не совсем осознавая, что он делает, Драко погладил ее запястья подушечками больших пальцев.

– Я уже ничего не понимаю, Грейнджер, – мягко сказал он.

– Ты прав. Не про то, что ничего не понимаешь. Про то, что я понятия не имею, что делаю. – В голосе больше не было и следа сарказма, лицо стало убийственно серьезным. – Я даже близко не представляю, что делать, как только мы покинем лес.

– Так мы все-таки покинем его когда-нибудь?

Она воровато взглянула на него, не зная, как реагировать. Он попытался усмехнуться.

– Полагаю, что да, – она попыталась вернуть усмешку.

– Грейнджер…

– Что?

– Мне нужно отлить.

– Оу, – ее лицо чуть покраснело. – Ну, мы в лесу. Я просто… отвернусь.

Он отошел так далеко, как позволял барьер, чтобы сделать свои дела. Когда он вернулся, она уже упаковала одеяло и набросила сумку на плечо.

– Это значит, что мы уходим?

– Да. Я не могу держать тебя здесь как… заключенного. Я не знаю, что еще ждать, Драко. Я доверяла тебе достаточно, чтобы обратить заклинание, так что придется довериться еще раз, надеясь, что ты не устроишь какой-нибудь убийственный квест по возвращении.

Он предположил, что она всего лишь пошутила. Переступил с ноги на ногу.

– Так куда мы отправимся?

– В Министерство, полагаю. Я объясню все Брустверу и…