Тринадцатая редакция. Напиток богов

Цвета поблекли, словно на старой фотографии, но запахи усилились, и звуки стали глубже. Белая ночь распространяет свои чары на всех — даже на тех, кто в них не верит. Проходя под чужими окнами, Денис слышал, как на втором этаже мерно постукивает нож о разделочную доску, как на третьем кто-то выходит в Интернет с помощью допотопного телефонного модема, как на четвёртом скрипит в коридоре паркет, а на пятом выкипает на кухне чайник, да так свистит, будто воображает себя радиоприёмником, поймавшим далёкие позывные космических кораблей инопланетного флота.

Денис поднимался по лестнице, а навстречу ему бежали, словно на венецианский карнавал, разнаряженные, расфуфыренные соседи.

— Сегодня самая короткая ночь! Поздравляем вас, поздравляем! — слышалось там и тут.

Нашли, чему радоваться. Ночи должны быть одинаковой длины, чтобы человек мог нормально выспаться. Чтобы его не терзали мысли, которые нельзя оставить на том берегу.

Денис вошел в квартиру. Алиса ещё не возвращалась или затаилась в своей комнате. Всё равно, пусть живёт, как хочет. С собой самим бы разобраться. Он рухнул на кровать. Накрылся одеялом, вытянул ноги. Закрыл глаза. Да нет, он всё сделал правильно. Третья ступень или не третья — но это же мунги! Мунги не причиняют людям зла. Всё будет хорошо.

С этой мыслью Денис уснул.

Он проснулся от того, что под окнами несколько опьянённых белой ночью футбольных фанатов тестировали на окрестных жителях новые кричалки. Они очень старались — должно быть, слышно их было во всём квартале. Через некоторое время послышался голос Галины Гусевой. Её кричалки были менее складными, но больше соответствовали времени суток.

Бойцы. Бойцы способны причинять людям зло. Пусть даже это не просто люди, а враги, шемоборы. Но Бойцы — мунги, и при этом они убивают. А Кастор так и не сказал, кем были прежде эти боги третьей ступени. Может быть, как раз Бойцами. Может быть, так они подавляют в себе жажду убийства. Встречаются раз в сто лет на «коктейлях» и выпивают из людей жизни. Подумаешь, семь человек. А может быть, выпив всю их кровь, они сразу принимают жертв в особый отряд жрецов.

Кричалки за окном стихли — у обеих сторон, вероятно, иссякла фантазия.

Денис провалился в сон.

Прошла целая эпоха. Он проснулся, хотя на улице на этот раз было тихо. Его разбудил звук упавшего предмета. Должно быть, зонтик — он положил его на край полки для обуви, чтобы освободить место для вещей сестрицы Алисы.

Алиса. Алиса — единственная девушка, которую он знает достаточно хорошо. Но другие — не такие. Не нужно всех равнять. Он поспешил, он сглупил и обрёк самого главного человека в своей жизни на неизвестность. Пускай Дереза то и дело говорит ерунду. Но что будет, если она больше никогда не скажет ему никакой ерунды?

Он снова уснул. Прошло четыре столетия.

За окном скрежетало железо: вывозили помойные баки. Денис вскочил на ноги. Вчерашний день остался в далёком прошлом. Между вчерашней прогулкой и настоящим моментом в молчании застыли тысячелетия. Тысячелетия одиночества. Так было и раньше. И так будет всегда. Вот только раньше он не знал, что бывает по-другому. Теперь — знает.

Внизу хлопнула дверь. Жильцы дома возвращались с прогулки и негромко пели «Что тебе снится, крейсер „Аврора“, в час, когда утро встаёт над Невой?», пристукивая по перилам в такт тросточками и зонтиками.

День пятый

Денис вышел на кухню. День смешался с ночью, на дворе было то ли раннее утро, то ли поздний вечер, какого дня — завтрашнего? Прошлого? Того, что наступит лет через сто? Внутренние часы разладились и перескакивали с деления на деление. Денис чувствовал себя то стариком, то младенцем, то подростком, то зрелым мужчиной. И все эти разные Денисы не знали, как исправить ошибку, допущенную вчера.

У него была целая ночь, город нарочно смешал краски. Этот строгий господин в цилиндре плясал и повесничал, чтобы отвлечь на себя всё внимание, чтобы дать Денису ещё один шанс. Надо было пойти на поиски другой радости — на набережных полно весёлых людей. И, наверное, ещё не поздно. Не все разошлись — самые радостные до сих пор купаются в фонтанах и повязывают шарфики львам и сфинксам.

Надо только найти Дерезу и убедить её никуда не ходить. Упросить, уговорить. Остановить. Но как?

— Я не могу проявить слабость! Я мужчина! — в отчаянье подумал Денис, да так громко, что произнёс это вслух.

— Конечно, мужчина. У тебя в широких штанинах — неопровержимое доказательство этого факта. Уверяю — никто не отберёт у тебя этот документ, даже если ты проявишь слабость или немножко поплачешь.

В дверях кухни стояла Алиса в прозрачном халатике.

Денис отшатнулся от неё, как от пламени костра. Выбежал из кухни. Сделал гимнастику, принял душ, позавтракал. Собрался и вышел на улицу. Он дождётся Дерезу здесь, на скамейке, и никуда не отпустит.