Тринадцатое чувство

‒ Я не специалист в научных вопросах, но, если рассматривать вирус, разве времени прошло недостаточно, чтобы у контактных лиц образовалась чернота в глазах? Судя по вашему рассказу, у солдат, что вывезли спортсменов с горы, симптомы проявились почти сразу. Люди же в этих камерах кажутся совершенно «чистыми».

– Мы не знаем, что именно дало толчок к началу болезни, ‒ терпеливо пояснила Таисия Андреевна, встав рядом с Дубравиной. ‒ Неизвестно, как долго пострадавшие находились рядом с прямым источником заражения, как плотно с ним соприкасались. Они могли получить максимальную дозу поражения, поэтому все происходит так скоротечно. Как и их спасатели ‒ во время эвакуации приблизились к возбудителю слишком близко. Местные же общались со спортсменами не так долго. Процесс может растянуться. В общем и целом, все зависит от инкубационного периода, факторов, влияющих на заболевание, организма конкретного человека и много чего еще, ‒ с не скрываемым раздражением заключила Журавлева, вспомнив, с кем разговаривает. ‒ Уже поздно. Разница во времени большая, всех выбила из колеи. Нужно вздремнуть пару часов. Встретимся в шесть утра и решим, как будем искать источник заражения. Это наша первостепенная задача.

***

Комнат гостям выделили две, так что пришлось размещаться по половому признаку. Журавлева и Дубравина, с первого взгляда невзлюбив друг друга, обмолвились парой «служебных» фраз, по очереди сходили в душ и молча улеглись в постели. И, если первая мигом захрапела, то вторая долго не могла заснуть.

Лину по обыкновению мучили кошмары. Стоило закрыть глаза, она видела перед собой зараженных. Будто они – гигантские гусеницы: плетут вокруг себя пышные коконы, что затем взрываются в пыль и на свободу вылетают огромные мохнатые мотыльки. Насекомые устремляются ввысь и, подобно тучам, закрывают небо серыми крыльями так плотно, что в мире наступает непроглядная тьма. Затем последовал душещипательный крик, настолько высокий и громкий, что казалось, кто-то издает его наяву.

В дверь громко постучали. Несмотря на собачий холод, агент очнулась промокшая до нитки. Тяжело дыша, она пыталась вернуть и сознание, и дыхание в нормальный режим.

– Вставайте немедленно! ‒ раздался настойчивый голос Тарина. ‒ У нас ЧП.

Дубравина растолкала возмущенную спросонья Таисию Андреевну. Обе женщины, накинув лишь куртки, как были в пижамах, выбежали в коридор. Там, примерно в таком же виде, их ждали мужчины. Лина украдкой посмотрела на Мирного, в надежде хоть раз запечатлеть в растрепанном неприлежном виде. Но нет, Сева и в домашней одежде выглядел замечательно. Девушка с досадой фыркнула и поняла, что единственная осталась стоять на месте. Все остальные спешили за командиром части.

– Первые инфицированные испарились, – размашисто шагая, докладывал Константин Павлович. Он хмурился и недоверчиво посматривал на столичных умников, подозревая, не они ли украли подопытных у него из-под носа. – Солдаты, охранявшие их, по неизвестной причине ослушались приказ и распахнули камеры. Я закрыл весь третий этаж на карантин, включая здоровых людей, кто там находились.

С большим сумасшествием никто из агентов не сталкивался. Снаружи здание оцепили военнослужащие, но и внутри их находилось не меньше. Вокруг творилась невероятная суматоха. Видно Тарин поднял по тревоге всю часть. Перед входом в карантинную зону выстроился целый отряд. Бойцы замерли с оружием в руках, ожидая распоряжений. Когда сотрудники «Вертикали» показались на лестничной площадке, командир подал им знак «пропустить».

Первой в небольшое бронированное окно металлической двери заглянула Журавлева. С той стороны к нему в тот же миг прильнуло лицо, перекошенное страхом. Следом, моля о спасении, прижалось еще несколько. Многие люди сидели на полу, в отчаянье, схватившись за головы, некоторые бесцельно бродили, третьи не скрывали слез. Объединяло запертых одно: тёмно-серые нити на радужных оболочках глаз. Несмотря на то, что балом правила паника, на безумцев они пока не смахивали: находились в здравом уме, трезво мыслили, слышали и могли говорить.

Однако более всего возбуждала интерес иная странность, происходившая за закрытыми дверями: в воздухе, затрудняя видимость, витали мелкие крупицы, невероятно похожие на вулканический пепел.

Таисия Андреевна пребывала в не себя от счастья, буквально светилась, предвкушая, как использует шанс, что подарила ей судьба.

‒ Великолепно! ‒ восторгалась она, заинтриговано наблюдая за «образцами». ‒ Теперь у нас появилось преимущество. Мы можем изучить прогрессирование болезни с начальной точки. Осталось придумать, как в полевых условиях взять у субъектов исследования образцы крови, спинномозговую жидкость, сделать МРТ…

‒ Но у местных медиков весьма ограниченный запас обезболивающего, ‒ напомнил Кучин.

‒ Обойдемся без него, ‒ безразлично отмахнулась женщина, ‒ скоро зараженным на боль станет плевать.

‒ Но перед вами не подопытные крысы, а люди! ‒ возмутилась ее поведению Лина.