Тринадцатое чувство

‒ Сделай услугу, ‒ зловеще попросила она, немного успокоившись. Лина снова прикрыла глаза и расслабилась. Но ненадолго. В ней проснулось любопытство. ‒ Как тебя зовут? По всем правилам жанра, меня ждет длинный, скучный диалог со злодеем. Не могу же я обращаться к своему убийце «эй». Если не представишься, я стану величать тебя Барракуда. Выглядишь так же устрашающе-свирепо, и характер у тебя скверный.

‒ Меня устраивает, ‒ мужчина никак не отреагировал на шуточки. Однако в его поведении и тоне читалось напряжение и злость. ‒ Вставай. Мы уходим, ‒ в приказном тоне заявил он.

‒ Разбежалась, ‒ ехидно буркнула агент, показывая средний палец. ‒ Пристрели меня здесь.

Как же Дубравина изумилась, когда незнакомец убрал оружие, в два шага очутился возле нее, поднял на руки и потащил в сторону выхода.

‒ Какого хрена?! ‒ возмутилась Лина, предпринимая бестолковые попытки к сопротивлению.

Но чем больше девушка брыкалась, тем сильнее Барракуда прижимал ее к груди и стеснял движения. Она орала до тех пор, пока в легкие не стало поступать ограниченное количество воздуха. Пришлось вынужденно замолчать. Тогда к претензиям приступил ее похититель:

‒ Почему ты постоянно путаешься под ногами? ‒ с досадой ворчал он. ‒ Лезешь, куда не просят, бездумно подвергаешь себя опасности. Ты что, не в курсе, что такое инстинкт самосохранения? Как же меня бесят энэмы! В особенности ты, более назойливой особи не встречал.

‒ Да что происходит, мать твою… ‒ прохрипела агент, растрачивая последние запасы сэкономленного воздуха.

Пух! Слова Дубравиной утонули в звуковой волне. Ни вспышки, ни огня, ни оглушающего грохота, ничего, чем обычно сопровождается взрыв, не последовало. Сила непреодолимой мощности внезапно подхватила беглецов, приподняла на несколько сантиметров от земли и потащила обратно.

Лина оглянулась на станцию. Они только что покинули ее пределы, но МЭС отпускать жертв не намеревалась. Все вокруг: основное здание, стоящие рядом строения, вплоть до забора, попали в невидимый захват и с устрашающей скоростью понеслись в единый центр. Строения по пути рушились, из них вырывались предметы интерьера, мебель, техника. Все это летело в одном направлении, то и дело ударяя по беспомощным человеческим телам.

Вместо того чтобы поддаться панике, девушка невозмутимо глазела на происходящую вакханалию и гадала, какой из предметов убьет ее прежде, чем засосет «черная дыра». Им оказался шлейф из стеклянных осколков: от окна, перегородки или какого-то технического аппарата, ‒ неважно. Большая часть пролетела мимо, цепляя и оставляя неглубокие порезы, да и Барракуда прикрывал, как мог, но все же два осколка достигли цели. Первый вонзился в плечо, ближе к шее, чудом не повредив артерию. А второй воткнулся в правый бок и, честно говоря, Дубравина надеялась, что сразу в печень. Она ни на минуту не забывала, кем должна стать, и подобная смерть казалась спасением.

От мысли, что жизнь закончится не из-за того, что мозг разжижил ПФЖ, Лина широко улыбнулась. Она перевела взгляд на спасителя, и готова была поклясться, что он взаимный. Ей мерещилось: сейчас незнакомец бросит ее тело, как ненужный балласт, и попытается спастись единолично. Но тот, заметив раны агента и, расценив улыбку за предсмертное безумие, напротив прижал ее к себе еще крепче. Свободной рукой он протаранил снежный пласт под ногами и уцепился за землю как якорь.

‒ Я тоже хочу такой костюмчик, ‒ пронеслась глупость в голове Лины. Странно, ей бы бояться, но она еще никогда не ощущала себя более спокойной, чем сейчас.

Барракуда едва удерживал оба тела, но упорно не отпускал Дубравину, стискивая в объятьях все сильней. Они болтались в воздухе, как два тонких листочка на осеннем ветру. Понемногу рука мужчины стала выскальзывать из спасительного захвата. Он что-то кричал, но агент не слышала ни звука. Зато видела россыпь огоньков, что быстро собирались вокруг них в единое свечение, образуя невидимый купол. Оба молодых человека с грохотом рухнули на снег. Они находились в безопасности.

С трепетным благоговением девушка наблюдала, как мимо пролетают предметы, собираясь в огромный ком. Когда все, до последней мелочи оказалось в куче, последовала еще одна звуковая волна, на сей раз от центра. Сильнейший ветер, поднимая и снег, и землю с камнями, понесся в обратную сторону. Действие продолжалось не дольше десяти секунд. Затем наступила тишина. На поляне кроме двух человек ничего не осталось, ‒ только первозданная красота, словно МЭС никогда не существовала.

Огоньки, что их оберегали, взметнулись вверх и испарились. Веки Лины, отныне не подчиняясь хозяйке, медленно закрылись.

***