Тринадцатый апостол

Ха-ха! Эй, музыку! Эй, флейты! -

Раз королю не нравятся спектакли,

То, значит, он не любит их, не так ли? <…>

Возвращаются музыканты с флейтами.

Г а м л е т

А, флейты! Дайте-ка мне одну.<…> Не сыграете ли вы на этой дудке?

Ги л ь д е н с т е р н Мой принц, я не умею.

Г ам л е т Я вас прошу.

Г и л ь д е н с т е р н Поверьте мне, я не умею.

Г а м л е т Я вас умоляю.

Г и л ь д е н с т е р н

Я и держать ее не умею, мой принц. <…>

Га м л е т

Вот видите, что за негодную вещь вы из меня делаете? На мне вы готовы играть; вам кажется, что мои лады вы знаете; вы хотели бы исторгнуть сердце моей тайны, вы хотели бы испытать от самой низкой моей ноты до самой вершины моего звука; а вот в этом маленьком снаряде – много музыки, отличный голос; однако вы не можете сделать так, чтобы он заговорил. Черт возьми, или, по-вашему, на мне легче играть, чем на дудке? Назовите меня каким угодно инструментом, – вы хоть и можете меня терзать, но играть на мне не можете[111].

Точно так же и с Маяковским. И когда не только враги, но и друзья и даже возлюбленная хотели сыграть на Маяковском, как на флейте, испытать его от самой низкой его ноты до самой вершины его звука – ничего не получалось. Но сам он мог сыграть и сыграл, как виртуоз, на флейте собственного позвоночника. Маяковский раскрыл тайны своего сердца, но выдал также альковные тайны своей возлюбленной. Лиля приняла, не колеблясь, посвящение ей «Облака», хотя поэма появилась благодаря другой достойнейшей женщине – Марии Александровне Денисовой, красавице, которая занималась в Одессе рисованием, живописью и скульптурой. Училась у С.Т. Коненкова, ушла на фронт, попала в Первую Конную армию, трижды была ранена, работала художником-оформителем. Замуж вышла за командарма Щаденко в 1919 г. Была ли она замужем в 1914 г., когда отказала Маяковскому, не знаю. Но то, что ее настоящее или мнимое замужество в 1914 г. и вызванный им отказ поэту вдохновил Маяковского на поэму «Тринадцатый апостол», несомненно. Мария покончила с собой в 1944 г. Как она относилась к творчеству Маяковского после ухода от него в 1914 г., мне неизвестно, но я думаю, она знала, что «Облако» – о ней, что это ей поэт обещал: «Тело твое / я буду беречь и любить, / как солдат, / обрубленный войною, / ненужный, / ничей, / бережет свою единственную ногу».

В декабре 1928 г. Мария Денисова написала поэту:

Дорогой мой Владимир Владимирович!

Прошу, берегите свое здоровье – мне очень печально было узнать, что Вы стали сдавать – конечно, в смысле здоровья – так как ясно: литературно Вы на правильном пути. Хотелось бы еще одну-две монументальные большие работы… Берегите, дорогой мой, себя. Как странно, Вы обеспечены, а не можете окружить себя обстановкой и бытом, который бы дольше сохранил Вас нам. Что с глазами?

Крепко жму Вашу руку, мой всегда дорогой и близкий.

Мария.

Какое неожиданное, трогательное, чудесное письмо! Только такая женщина могла вдохновить на поэму «Тринадцатый апостол». Только из-за отказа такой мог так сумасшедше переживать поэт. Стало быть, Мария прочла и «Облако», и другие монументальные поэмы. Следила за творчеством и за жизнью Владимира Владимировича. Беспокоилась о его здоровье. До нее что-то доходило о неблагополучии его быта. А женская интуиция сообщала ей больше, чем слухи. Не сомневаюсь, что Мария любила своего Владимира и тогда, когда отвергла его, и продолжала любить всю свою жизнь. Мы прочли письмо любящей женщины. Оно не единственное. Написала еще, благодарила Маяковского за «Клопа» и за «Баню». А Маяковский? Он помогал ей деньгами, чтобы Мария (скульптор) могла продолжать свою работу.