Тринити

Реша на вокзал не явился - то ли опоздал, то ли еще что. После отправления поезда Мат два раза рвал стоп-кран в надежде, что пасть подземного перехода вот-вот изрыгнет его лучшего друга. Долго всем миром гадали, что могло случиться, - ведь Реша никогда ничего не делал просто так. Но гадание - метод не совсем научный, и поэтому оштрафованные за стоп-кран "дикари" уехали на лесосплав в безвестности о судьбе одной из несущих конструкций отряда.

Мат тосковал о потере Реше глубже всех. За неимением выразительных слов в своем необширном лексиконе он в течение суток истолковывал печаль механически - легким движением правой связочки своих сосисочек-пальцев он забрасывал в рот стаканчик за стаканчиком из неприкосновенного запаса. Когда концентрация алкоголя в крови дошла до нормы, Мат отошел ко сну и в один прием проспал почти сутки на третьей полке. Проснулся он оттого, что упал со своих вещевых полатей непосредственно на Татьяну. Состав при этом слегка пошатнулся, а Татьяна - нет. Просто во сне она перевалила куль своего организма с Фельдмана на Мукина.

Через два дня за окном поезда Харьков - Воркута закачалась тайга. "Дикари", припав к стеклам, не отрывались от бескрайностей, теряющихся в голубой дымке. Дали игриво аукали и бежали прочь от поезда. Тайга, как зеленая грива на шее летящей земли, трепетала, колыхалась и прядала в такт составу.

- Давайте как-нибудь себя назовем! - предложил Артамонов. - Должно же быть у стройотряда, пусть даже и "дикого", какое-нибудь плохонькое название.

- "Кряжи"! - посыпались предложения.

- "Золотые плоты"!

- "Северное сияние"! - придумал кто-то, намекая на смесь спирта с шампанским.

- "Парма"! - выкрикнула Татьяна. - По-комяцки это - тайга.

- С чего ты взяла?! - накинулись на нее.

- Откуда тебе известны такие тонкости?!

- Видите ли, я готовилась к поездке основательно, - гордо сказала Татьяна. - Не то что некоторые.

- Да, "Парма" - как раз то, что нужно, - согласился Рудик. - И красиво, и романтично!

- И давайте разрисуем свои куртки! - предложил Забелин. - Вырежем трафареты и разукрасим себе все спины!

Наконец-то настало долгожданное утро приезда. Позади две с половиной тысячи километров новых чувств, удивления, красоты и восторга. Позади десятки встречных поездов, с татуированными и просто пассажирами, вывесившимися из окон до пояса, позади десятки поездов, мчащихся на сковороды южных побережий, позади сотни полустанков с лагерными и просто красивыми названиями.

- Я смотрю, здесь вовсе никакая и не глушь, - разочаровалась Татьяна.

- А ты хотела, чтобы поезд завез тебя в нехоженый край? - подтрунил Артамонов.

- Я ничего не хочу, - скуксилась Татьяна, - просто пропадает эффект первопроходства.

...Увесистый замок безо всяких секретов, но с заданной надежностью охранял контору леспромхоза. "Учреждение АН-243/8" - значилось на двери.

- Не иначе как зона, - догадался Рудик.

- Да, очень похоже, - согласился с ним Забелин.

Появился неизвестно где ночевавший сторож и сказал, что начальство туда-сюда будет. Туда-сюда, по-местному, оказалось что-то около двух часов. Но и это не вечность. Директор леспромхоза замкнул вереницу тянучки конторских служащих.

- Откуда такие орлы? - спросил он.

- Мы вам писали, - полуобиженно произнес Нинкин.

- Нам многие пишут, - объяснил свое недоверие директор.

- А мы, к тому же, еще и приехали, - сказал Пунктус.

- Рабсила, в принципе, принимается в неограниченном количестве... сказал директор, осматривая студенческий народец.

- Как стеклотара в "Науке", - подсказал сравнение Артамонов.

- Извините, не понял? - сдвинул брови директор.

- Придется заявить об этом на слете кондукторов!

Директор понял, что он ничего не понял, и спросил еще раз, откуда прибыл отряд. Его земляков среди приезжих не оказалось, поэтому он, уняв свое географическое любопытство, перешел к делу.

- Кто у вас старший? - спросил он уже серьезно.

- Никто. У нас все равны, - сказал Рудик.

- Так не бывает, надо же кому-то бумаги подписывать. Козлов отпущения держат на любой конюшне. Есть ли среди вас какие-нибудь там комсорги или профорги?

- Есть, - сказали в один голос Клинцов и Фельдман.

Фельдман увязался в отряд исключительно из-за денег, которые, как он считал, на севере можно грести лопатой. Клинцов же, как он сам объяснил, ни в деньгах, ни в романтике не нуждался - он решил просто проверить себя. Что это означало, никто не знал. И никто не знал, на какой предмет проверить себя собирался Клинцов.

- Вот и отлично, - сказал директор. - Один будет командиром отряда, другой заместителем. Типа комиссара. Сегодня мы отправим вас в верховья окатывать запань.

- Запань? - переспросил кто-то от чрезмерного недержания. - Окатывать?

- Запань - это такое место на берегу, где складируется заготовленный зимой лес, - пояснил директор.

- Нам бы хотелось на сплав... - сказала Татьяна. - Честно говоря, мы только на него и рассчитывали... Чтобы возмужать...