Тринити

- В газетах пишут, что вы полгода были в бегах.

- Да, я брал отпуск за свой счет, - отвечал Владимир Сергеевич.

- Это правда, что через некоторое время после вашего исчезновения были приняты грандиозные меры по охране государственных чиновников? - спросил Бакутин. - Что, дескать, их надо охранять, а то больно часто и надолго исчезать стали.

- Неужели непонятно?! - сообщил Владимир Сергеевич. - Каждый моет деньги по-своему. Надо было увести пару-другую миллионов, вот и увели! Никто никого не крадет! Кто сам хочет, тот и исчезает.

- Ничего себе живем! - слышалось от народа.

- А как иначе отдохнешь от напряженной государственной службы? пошутил Владимир Сергеевич.

- И то верно. Так, значит, врут газеты?

- Это к Артамонову, - отбивался Макарон. - Про газеты знают все только они с Деборой.

- То есть, мы - как задница? - самоуничиженно произнес Усов. - Которая испытывает информационный голод. До нее пресса доходит в последнюю очередь.

Пересвет был короче.

- Бойфренд Натана, - сказал он. - Мы не расстаемся. Поэтому я здесь.

- Слышали, слышали, - загудела толпа. - Наконец-то увидели воочию.

- Очень даже ничего, - сказал негромко Нинкин, оценивая Пересвета чисто визуально.

- Меня уже тянет прошвырнуться в вашу сторону, - сказал громче нужного Пунктус, прикидывая, что нового для него может обнаружиться в этом свежем человеке.

- Соблюдайте живую очередь, - возразил я. - Чур, я беседую с товарищами первым! Для истории и архива.

- Прошу тишины, господа, и прошу дальше, - обрубил неправильную волну собравшихся Рудик. Он шел вдоль шеренг и выдавал каждому присутствующему листок с фразой из общей речевки, подготовленной режиссерской группой праздника, чтобы каждый мог начать свое выступление без заминки. Пожалуйста, Натан, - сказал он, закончив раздачу. - Ты же у нас первый по списку?

Натан Алешин вышел и доложил о себе.

- И тогда я у него спросил, - взахлеб рассказывал о себе и о Пересвете. - Ты через кого ложился? Он сначала ничего не понял. Куда, спрашивает. Сюда, в больницу, говорю. А меня через своих укладывали, чтобы не запороли ненароком! Потом мы выяснили, что после операции жить нам обоим особенно негде и сняли одну квартиру на двоих. С тех пор не разлучаемся. Расписываться пока не планируем, закон не позволяет, но отсутствие официальности нам нисколько не мешает.

- Артамонов! - вызвал следующую жертву Рудик.

Артамонов посерьезнел и вышел на центр поляны.

- Мы научились пользоваться услугами сберкасс, - прочитал он по бумажке, выданной старостой, и дальше понес о себе сам. - Три года флота, потом завершение учебы экстерном, отработка по направлению в Средней Азии. Так что первую мировую войну я прошел с одними, вторую - заочную учебу в МГУ на факультете журналистики - вот с этими господами, - кивнул Артамонов на Владимира Сергеевича и Пересвета. Не заметил, как втянулся в третью поступил на Высшие курсы продюсеров. Здесь уже, конечно, все будет без победителей и быстротечно - всего один семестр очно. Женат, дети есть. Трое. Вот они, бегают.

Выглядел Артамонов уверенным диктатором, у которого нет никого в подчинении и диктат которого распространялся не далее чем на себя. Я всматривался в него и понимал, что он человек креатива. В годы своей технической учебы, он говорил в отношении начертательной геометрии: если надо будет в жизни, я начерчу, но зачем чертить сейчас? Я все понял и узнал, какая линия что обозначает, переварил материал, но зачем чертить, тратить попусту столько времени?! И характер его с течением жизни, похоже, не изменился. Он разрабатывал стратегию, придумывал идею, вбивал колышки и передавал желающим под дальнейшую проработку. При этом никого не просил. Все почитали за честь довершить затеянные им дела. Значит, что-то в них было, в этих затеях. Заниматься вопросом методично и системно было явно не по нему. Он сделал наброски книг, выразился, но доводить тексты до ума в его понимании не было надобности. Ведь он явился на свет не для того, чтобы разобраться с языком, а чтобы познать жизнь.

Сопоставляя факты, я успокаивался. Получалось, что я, доделавший его книги, попал в разряд Прорехова, Лики и Деборы. Первый доводил до ума технические наброски его полиграфической идеи, вторая и третья - воспитывали детей. Артамонов придумал издательский холдинг, и, как только все было выставлено и налажено, детали тут же наскучили ему, и он оставил все на усмотрение Прорехова. То же самое в отношении семьи. Это было заметно по поведению детей - они так и висли на мамах.

Следующим в центр круга был вызван Бакутин.

- Мы научились пахать по безотвалке, - зачитал он обязательный текст и перешел к произвольному. - Заместитель начальника службы безопасности в Думе.

Этот неприметный с виду человек просуществовал на потоке тихо, как серая мышь. Теперь оказалось, что здесь он едва ли не самый главный.

Продолжил докладные о себе Бибилов Мурат, забыв про сунутую ему в руки бумажку.

- Отец-героин, - начал он. - Четверо мальцов, единожды женат, живу на границе, служу на таможне, связи продолжаю нарабатывать. Добро даю.