Трёхочковый в сердце

Ник кончил, словно кто-то сорвал колпак пожарного гидранта. Бивший ключом напор, отдавался переламывающей лавиной, сметая каждый позвонок, каждую клеточку стоявшую на пути удовольствия. Ноги забились в судороге, аккумулируя через нервные окончания, и собирая в единый толчок, всё до последней капли блаженства истекающего в Надю. Он почувствовал, как стало туго внутри неё, внизу живота, ощущая ток крови, бегущей по венам собственного члена, экранирующий через женскую плоть. И в следующий миг, содрогаясь в оргазменых схватках, она упала на него, забившись волнами наслаждения, о преграждающий берег прибоя его груди. Приливы экстаза, синхронно с успокаивающейся водой в ванной, отпускали, заставляя всё меньше изгибаться от накатывающих всплесков. Ник видел как сокращается её живот, взлетая к позвоночнику от очередной фантомной вспышки, остатков рассыпающихся импульсов, расслабляющих до мурашек и пробегающих по коже в напоминании об испытанных ощущениях. Надя так и лежала на нём, лениво ища губами его лицо для череды поцелуев, будто слепой котёнок, тщащийся отыскать соску с едой.

– Как после такого работать? – это первое, что ей удалось сказать, выбираясь из ванны на заметно подкашивающихся ногах.

– Хочешь, я позвоню твоему начальнику, и скажу, что сегодня ты прыгнула выше всех крыш, что когда-либо возводила?! – Ник иронично улыбался, в то же время восторгаясь как безукоризненно прекрасно у неё получается заворачиваться в полотенце. Чем ещё нас заставляет восхищаться любовь – всем!

– Напрыгалась, это да! Если ты понимаешь о чём я. – Надя подмигнула ему, ожидая поймёт ли он завуалированную пошлость. Он кивнул, ещё не до конца привыкнув к этой грани её поведения, но восхищаясь ею, сколько ещё таких маленьких черт ему предстоит открыть, и которые из них он полюбит – все! – Но откуда тебе знать, что это лучшая моя работа?

– Сужу по себе, а пациент, как клиент, всегда – ну ты поняла.

– Может до этого у тебя был ленивый подрядчик? – она задержалась в проходе, вопросительно глядя на него.

– Скорее мою стройку заморозили и приходилось справляться своими руками.

– Фу! Либо ты не умеешь говорить метафорами на заданную тему, либо мы зашли слишком далеко в их отождествлении.

Они оба искренне засмеялись собственным шуткам и нетривиальным диалогам, которые теперь так легко между ними строились.

С того момента прошёл месяц. Четыре недели постоянной работы, тренировок, непродолжительных встреч, запланированных свиданий и счастья – простого, человеческого. Ник чувствовал себя на седьмом небе, хотя терпеть не мог это заезженное сравнение. Сейчас, всё, что раньше вызывало у него раздражение или антипатию, казалось таким незначительным, мелким и поверхностным, как пена разливного кваса, что он покупал возле автобусной остановки, возвращаясь с утренней тренировки, и тут же сдувал на асфальт, позволяя растоптать её остатки толпе бесчисленных прохожих. Ему нравился устоявшийся распорядок, но где-то на задворках его сознания, всё ещё жил тот самый бывший наркоман, жаждущий увеличения дозы. Только теперь это был не алкоголь, не таблетки и не самоуничижение. Ник хотел больше счастья. Некоторые люди видят в этом улучшение материального составляющего, другие склонны к гастрономическому его проявлению, кому-то просто хочется на отдых подальше от городской суеты, уединения и спокойствия. Так или иначе, все эти побуждения были плотно связаны с деньгами. И кто сказал, что счастье за них не купишь? Как раз Нику – это было совсем неважно. Он хотел больше времени проводить с Надей, и хотел уже начать играть в баскетбол. Если в первом случае убедить своенравную даму сердца переехать к нему было задачей многоуровневой и со звёздочкой, то во втором, ему оставалось всего пара шагов. Не метафорически.