Трёхочковый в сердце

В одной из атак, он просто не дотянулся до передачи, которая облетев его, уходила в аут. Ник прыгнул за мячом, в попытке спасти ускользающую атаку. Он видел лица зрителей из первых рядов, что с запоздалым пониманием спешили убраться в сторону, срываясь со своих мест, точку мяча, дотянуться до которого становилось сложнее с каждой миллисекундой. И ещё, на грани восприятия, границе периферического зрения, маленький, расплывчатый, рыжий огонёк. Надя!? Подцепив кончиками пальца злополучный мяч, Ник отправил его на голос партнёра стоявшего позади, тут же рухнув в ряды зрительских кресел. Он подскочил, даже не пытаясь отряхнуться, времени оглядываться по сторонам не было, неужели померещилось? Ему казалось, что нет, но что мог выдать воспалённый мог в отчаянной погоне за несбыточным желанием. Ник не успевал сориентироваться, игра не затихала ни на секунду, и фокус всего его внимания должен был быть сконцентрирован лишь на одном. Зрительские трибуны расплывались, но каждый раз пробегая мимо, он вырывал взглядом всё то же рыжее пятно, будто трепещущий огонёк свечи, колышущийся среди серой массы. Ему хотелось верить, что это не сон и не мираж, хотелось думать, что Надя всё же решилась, или по крайней мере, выкроила минутку, чтобы на него посмотреть. Всё это отвлекало и будоражило одновременно. А игра тем временем ни на секунду не останавливала свой бег.

Они сумели перехватить мяч, заставив соперника ошибиться, и упустить владение. На таймере оставалось двадцать секунд и минус два очка в пассиве команды Никиты. Геннадий Леонидович взял минутный перерыв, чтобы расписать тактическую схему под последнюю атаку. В возникшей паузе Ник вертел головой выглядывая из-за спин товарищей пытаясь отыскать Надю. Это не принесло никаких результатов, он лишь упустил начало тренерских объяснений. Огонёк по прежнему маячил где-то на границе видимости, или только в его воображении? В самой комбинации не было ничего сложного, Ник играл роль приманки, расставляя заслоны и лишь в последний момент, когда соперник сконцентрирует всё внимание на мяче, он должен был открыться под передачу для дальней атаки. Произошло вбрасывание, игроки задвигались по площадке согласно нарисованной схеме, циферблат часов отсчитывал секунды до окончания матча. Никита поставил первый заслон, подвернулся, освобождаясь от защитника, и тут же врезался в другого. Время истекало, он продолжал следить за мячом, всё больше оттягиваясь к точке, которая на планшетке тренера была отмечена похоронным крестом. Их разыгрывающий отобрал мяч у центрового, тут же использовав его в качестве загораживающего щита, и вышел на открытое пространство. Ник уже подстроился под выполненный манёвр, выходя на передачу для завершающего броска. Скамейка отсчитывала «четыре, три, два», маленький защитник не отдал пас, оставив инициативу в своих руках, проведя атаку со средней дистанции. Мяч закрутился в воздухе, прозвучала сирена, удар о душку кольца, промах…

Он не поехал с родителями, которые сетовали на погоду и звали его с собой. Настроение было паршивое, команда проиграла, уступив из-за глупой самонадеянности одного из игроков, какое знакомое это было чувство. Ник шагал, собирая капли проливного дождя, пропитавшие куртку и капюшон байки. Хорошее во всём этом было только то, что ноги он промочить не мог. Он так и не встретил Надю, от чего его распирало от обиды и злости, досады и разочарования, так плотно укоренившихся в нём в последнее время. Хотелось выплеснуть всё это выругаться, но кому, не трудолюбивому дождю же, что под свой извечный мотивчик так старательно поливает округу. Переполнявшей его желчи нужно было найти выход, и в закрытом на частное обслуживание «Ренессансе», были уши её достойные. Ник уже знал, кто сегодня играет там свадьбу.