Тристан Майлз

– Трахай меня так, будто ненавидишь, – шепчет он.

Его пальцы грубее вцепляются в мои ягодицы, и он начинает агрессивно насаживать меня на свой член.

У нас вдруг срывает тормоза. Он приподнимает меня и резко, с силой бросает на себя, а я изо всех сил пытаюсь сдержать стоны. Но трудно хранить молчание, когда весь твой мир превращается в прекрасную яркую радугу. Трис кладет руки мне на лопатки, прихватывая за плечи, и буквально нанизывает на свой мощный, огромный член, и колючие падающие звезды экстаза заставляют меня биться в судорогах. Он смотрит на меня с расслабленно открытым ртом.

– Трахай меня, – одними губами выговаривает он. – Трахай меня сильнее, Андерсон.

Я завожу ноги ему за спину, ставлю стопы на матрас и оказываюсь сидящей на корточках с разведенными коленями.

Мы оба на миг замираем от глубины проникновения в этой позе.

По его телу пробегает дрожь. Он опускает веки, и я понимаю, что это она – та позиция, которой он жаждал.

– Я тебя ненавижу, – шепчу я.

Он хмыкает и кусает меня за мочку. По плечам бежит врассыпную стая мурашек.

– Я тоже тебя ненавижу, – шепчет он мне прямо в ухо и прикусывает больнее. – Ненавидь меня сильнее!

Я улыбаюсь, он с размаху опускает меня на себя, и меня пронзает дрожь. Он поддает бедрами, стараясь проникнуть в меня как можно глубже, и тоже содрогается. По многозначительному движению его члена я чувствую, что Тристан подходит к пику одновременно со мной.

Мы долетаем до луны и летим обратно, и волны наслаждения плещутся между нами, когда мы оба стремительно кончаем, а потом, постепенно… медленно… возвращаемся на землю.

Наши сердца несутся вскачь, и Тристан бережно берет мое лицо в ладони и нежно целует.

– Ты купил моим детям космический корабль, чтобы у нас было время смыться от них и заняться сексом? – задыхаясь, спрашиваю я.

– Ты права, – слова вырываются из его рта вместе с неровным дыханием. – На сто процентов.

Я хихикаю, слезая с него. Не могу в это поверить: Тристану действительно не все равно, как дети к нему относятся. Он хочет, чтобы его не просто терпели: он хочет быть частью нашей семьи. Это первый вечер за целую вечность, когда все счастливы одновременно… включая меня.

– Ты гений, – нежно целую его. – А теперь убирайся, пока они тебя здесь не застукали.

Он падает спиной на постель, широко разбросав руки. Брючная молния расстегнута, член утомленно свисает на сторону, и мне приходится зажать ладонью рот, чтобы не расхохотаться в голос.

Он приподнимает голову и прищуривается на меня одним глазом:

– Что такое?

– Как жаль, что сейчас придется идти собирать ракету, да?

Он обессиленно роняет голову обратно на постель.

– Блин! Не напоминай!

Протягивает руку, и я вкладываю в нее свою. Он подтаскивает меня к себе, вынуждая лечь сверху. Нежно целует, приглаживая мои волосы.

– Оно того стоило.

Через полтора часа

– Вот же ж дерьмо собачье! – в сердцах восклицает Тристан.

– Не ругайся, – напоминаю я ему, продолжая резать лук, и улыбаюсь, поглядывая на своих четверых мальчишек, сидящих вокруг обеденного стола.

– Какой дебил так упаковывает детали? – сердито бормочет Тристан.

Они перебирают пакетики и, пересчитывая, двигают их с места на место.

– Да не сюда! Туда! – раздраженно бросает Гарри.

– Чем вы там вообще занимаетесь? – спрашиваю я. – Вы ведь еще даже не начали.

– Тут сто сорок… – бормочет Тристан.

– Сто сорок пять, – поправляет его Гаррисон.

– Сто сорок пять пакетиков с деталями в этой коробке, Клэр!

Все детали четко аккуратно разложены по отдельным пакетикам с застежками, отличающимся друг от друга цветной кодировкой. И сейчас парни пытаются найти недостающий пакетик.

Я усмехаюсь, видя, как в десятый раз за двадцать минут Тристан выходит из себя.

– Для вас это слишком трудно, – поддразниваю я. – Сдайте ее обратно в магазин.

– Не-ет! – раздается в ответ дружный возмущенный вопль.

– О да… мы сдадим ее обратно, – шипит Тристан, скрежеща зубами. – Мы отнесем ее обратно полностью собранную, и я засуну ее старому стервятнику туда, куда солнце не заглядывает! А потом привяжу ему к заду мотор, и мы запустим его в полет прямо сквозь витрину этой гребаной лавки!

Патрик поднимает изумленные глаза на Тристана.

– Что, прям ночью? – спрашивает он, забираясь к Тристану на колени.

– Да, Хитрик, именно так. Ночью, – рассеянно бормочет тот.

– Чем этот продавец так насолил тебе? – интересуюсь я, продолжая заниматься своим делом.

– Да он вел себя как дрочер, – тихонько ворчит Тристан.

– Тристан… следи за языком, – напоминаю я ему.

Он поднимает на меня глаза и хмурится:

– Дрочер – не бранное слово. Это отглагольное существительное, Клэр… слово, выражающее действие.

Я закатываю глаза, а Флетчер хмыкает.

– Если слово нельзя произносить в церкви, оно и есть бранное слово, – наставительно сообщает Патрик.

– Я совершенно уверен, что священникам смысл этого слова прекрасно известен, – недовольно бормочет Тристан.

– Почему ты не посмотрел инструкцию, прежде чем покупать? – спрашиваю я.