Триумвират. Творческие биографии писателей-фантастов Генри Лайон Олди, Андрея Валентинова, Марины и Сергея Дяченко

Интересный штрих, характеризующий нравы семьи Дяченко. Отец – Сергей Степанович, зав кафедрой микробиологии, долгие годы возглавлял Приемную комиссию мединститута – все знали его неподкупность и принципиальность. Так было и в год окончания школы Сергея-младшего. И что вы думаете – на семейном совете было решено, что сын будет поступать в мединститут, где его никто не знает, на общих, так сказать, основаниях, а потом уже переведется в Киев. При этом Сереже, при наличии пятерок в табеле и мамы-физика, были взяты репетиторы по физике и химии, которые содрали с семьи три шкуры, решая с Сережей задачи только повышенной сложности. Конечно, Сергей с легкостью поступил в Винницкий мединститут, а потом перевелся в Киев. Принципиальность и прозорливость отца Дяченко-младший ощутил на шестом курсе, когда началась борьба за распределение в Киев (большинство выпускников лечебного факультета направляли в села). На одном из итоговых собраний секретарь комсомольской организации обвинила Сергея в том, что он по блату поступил… в Киевский мединститут, где приемом ведал его отец, и поставила вопрос о том, чтобы лишить его киевского распределения (которое доставалось ему по праву, как отличнику). Сергей ответил активистке языком фактов – и потребовал извинений. Да, отец Сергей Степанович был прозорлив, – а возможно, ночи в винницком общежитии, когда абитуриент, просыпаясь, обнаруживает на своей кровати компанию незнакомых картежников с пивом, внесли свой вклад в формирование Дяченко-писателя.

Но вернемся к окончанию школы. В общем, бог медицины Асклепий представлялся молодому Дяченко в снежно-белых одеждах, с микроскопом и непременно в соблазнительном мученическом венце. Что же до медицинского института, то тут в воображении будущего писателя возникали сразу три известные школы древней Греции: в Киренах, Кротоне и на Родосе. Умные, начитанные преподаватели, жаждущие поделиться золотом своих знаний с учениками, и однокурсники, проводящие время в беззаботном веселии, кутежах, но все же время от времени являющиеся на занятия, дабы поражать собрание широтой взглядов, или для разнообразия, послушать все тех же учителей.

А что, сумел же он отучиться в школе на пятерки, занимаясь от раза к разу. И с мединститутом как-нибудь справится… К сожалению, в этом пункте пришлось испытать жестокое разочарование. Трудные латинские названия необходимо зубрить. Анатомия не терпит лентяев. Впервые Сергею Дяченко не удалось применить тысячу раз опробованную в школе схему – открыл учебник, бегло прочитал, запомнил – пять. Новые знания давались с трудом, и, что особенно удручало, не оставляли передышки. Дяченко изнемогал над учебниками, мечтая о времени, когда можно будет наконец перейти от скучной теории к практике. В результате, Сергей возненавидел анатомию. Даже придумал игру, в которой разделялся на две соревнующиеся между собой личности, например, кто первый выучит параграф учебника – Сергей-один или Сергей-два. Увлекшись, он начинал декламировать все громче и громче, говоря на разные голоса и споря с самим собой…

Нет, это не шизофрения. Это попытка студента осилить массу тягостной для него информации.

И, в общем, он как-то справлялся, тем более что кроме нудных для него анатомии и гистологии вокруг столько всего интересного! Новые друзья, кинотеатры, походы в музеи, футбол, книги… Шутка ли сказать – в распоряжении студента была отцовская машина «Волга», дача на берегу Днепра – редкость по тем временам. Киевское море, Десна, леса и озера Киевской области – все интересовало Сергея.

Еще одна его глубокая увлеченность – классическая музыка. Сестра Наташа была завсегдатаем замечательной Киевской филармонии, и приучила к ней и маленького Сережу. А еще сестра собирала пластинки, у нее была огромная фонотека лучших исполнителей и оркестров, так что с детства будущий писатель рос в окружении Рахманинова, Бетховена, Шопена, Моцарта, Вагнера и еще многих достойных наставников духа. «В старших классах я начал практиковать слушать музыку в просоночном состоянии. Приходишь домой, ставишь пластинку, ложишься, закрываешь глаза… Такой вот самогипноз. В полусне возникающие образы были особенно яркими, насыщенными… «А потом как-то на уроке литературы нам поставили Чайковского – и я… уснул. Вот была потеха!»

Была у Сергея еще одна особенность. Темпераментом бог его наградил – на троих хватило бы, одному досталось. Вот что говорит об этом сам писатель: