Трижды пестрый кот мяукнул

— Да, что-то такое припоминаю из университетского курса, — сказал инспектор, и в этот момент между нами образовалась нерушимая связь — химическая.

Я засияла, словно новорожденная галактика.

Инспектор закрыл блокнот, отложил «Биро» и встал.

— Пойдем, — сказал он. — Уже поздно, и дует сильный ветер. Я отвезу тебя домой.

Мы поблагодарили облачившуюся в передник Синтию и попрощались.

— Счастливого Рождества, — сказала она. Я совсем забыла об этом.

Падал снег, пока мы шли к машине, и ветер подталкивал нас в спину.

— Как ты себя чувствуешь? — неожиданно спросил инспектор Хьюитт. — Такой тяжелый день.

Я поняла, что он имеет в виду мою стычку с Карлой.

Внезапно самым важным делом в мире стало дать понять, что я справляюсь, пусть даже это не совсем правда.

— Я в порядке, — ответила я.

Он заметит, если я сменю тему? Чуть-чуть юмора даст ему понять, из чего я сделана.

— Однажды вы сказали мне, что его величество король Георг не позволяет ездить в официальных средствах передвижения никому, кроме полицейских и преступников. С тех пор он передумал?

Убирая «Глэдис» в багажник и открывая передо мной дверь, инспектор Хьюитт рассмеялся — действительно рассмеялся!

Он не отвечал, пока мы не сели в машину и он не завел мотор. А потом сказал:

— Его величество король Георг разрешает делать исключение для людей, которые оказали неоценимые услуги его офицерам.

Кажется, я упала в обморок.

Не уверена, но какое-то время я определенно была не в этом мире.

Я слышала, как шумит в машине печка и скрипят шины по снегу и льду.

Внезапно инспектор добавил:

— Сочувствую насчет отца. Как он?

Одним рывком меня вернули к реальности.

— К нему не пускают посетителей, — ответила я, но это было правдой лишь отчасти. Кажется, все в Бишоп-Лейси видели отца, даже проклятая Ундина. Единственное исключение — я. — Собираюсь навестить его завтра утром. Скажу, что вы о нем спрашивали.

— Будь любезна, — сказал инспектор Хьюитт.

А потом мы остановились у дверей Букшоу. Время куда-то исчезло, как в кино.

Мы с инспектором сидели и смотрели друг на друга, как люди смотрят в конце пути, не зная, что сказать, когда осталось только одно.

— Надеюсь, что вы будете добры к Карле, — начала я, воспользовавшись удобным случаем. — У нее нет таких преимуществ, как у некоторых из нас.

— Правосудию все равно, — ответил инспектор Хьюитт. — Если помнишь, оно слепо.

— Извините, — сказала я, решив не объяснять, что имею в виду.

— Тем не менее, — добавил он, — я попробую нашептать ему на ухо.

Мои глаза наполнились слезами. Я не смогла сдержать их.

— У Антигоны Хьюитт замечательный муж, — сказала я.

— Правда, — согласился инспектор, и мы рассмеялись.

Момент миновал.

Я получила то, что хотела.

23

Иногда ты спишь сном младенца, иногда сном преступника. Я спала сном больного.

Проснулась мокрая, горячая и с режущей болью в горле. Судя по смятой постели, я всю ночь ворочалась, хотя и не помню, чтобы мне что-то снилось.

Когда ты не помнишь свои сны, это хуже всего, поскольку ты возвращаешься в реальность, не зная, что делала и где была.

Спустив ноги с кровати, я самым жутким образом чихнула.

Я прочистила нос и собиралась одеваться, когда дверь открылась и миссис Мюллет спиной вперед вошла в комнату с подносом в руках.

— Не так быстро, мисс, — сказала она. — Ложитесь обратно в постель. Я принесла вам тосты, джем и имбирный чай.

— Но мне надо вставать, — возразила я. — Мы едем в больницу навестить отца.

— Все уже уехали, — ответила миссис Мюллет. — Вам надо поспать. Вы бы слышали, как вы кашляли и чихали. У вас простуда, вот что. — И она добавила: — Ужасно, вы ночью так всхлипывали. В чем дело, мисс? Только не говорите, что ни в чем. Может, я не очень умная, но не дура.

— Уже уехали? — мой голос скрипел, как мускатный орех на терке. Над этим можно было бы посмеяться, если бы мне не хотелось плакать. — Что значит уже уехали?

— Ушли. Дома никого нет, вот что я имею в виду, — ответила миссис Мюллет, взбивая мои подушки с излишним энтузиазмом.

— Кто? — спросила я.

— Все. Мисс Офелия и Дитер, мисс Дафна, мисс Ундина. Доггер отвез их.

Какое предательство! Как они могли так поступить со мной?

Почему даже Ундине было дозволено увидеть отца, причем не один раз, а дважды, а меня держат в отдалении, словно я пария?

— Дитер? — повторила я. — Мне казалось, Фели порвала с ним.

— Пф-ф-ф! — фыркнула миссис Мюллет. — Просто дурной нрав. Девушки ведут себя по-дурацки, когда у них появляется ухажер. Вы тоже будете, когда придет ваше время.

Я была слишком расстроена даже для того, чтобы скорчить привычную жуткую гримасу.

— Спасибо, миссис Мюллет, — прокаркала я. — Вы правы. Мне нужно поспать.

И без дальнейших препирательств я вернулась в постель, зарылась в подушки и накрылась одеялом с головой.

Несколько раз убедительно подергалась, делая вид, что устраиваюсь поудобнее.

Через секунду я услышала дребезжание тарелок и звук закрывающейся двери.

Она унесла мой завтрак.

Я медленно сосчитала до четырехсот, так чтобы наверняка. Меня ведь уже обманывали.