Тризна

– Ничего условного. Бежать с поля боя некрасиво, а защищать свой пост до последней капли крови красиво, и никакие софизмы этого поколебать не могут. А все, что мы получили по наследству, и есть наш пост. И для государя это вся Российская империя. Вы говорите: править должно общество, пусть обратится к обществу… Луи Шестнадцатый и обратился. И сам остался без головы, и вся Европа четверть века умывалась кровью. А если Александр Николаевич вас послушается, то крови на столетие хватит, все поднимутся против всех, а убойная сила оружия-то растет… Прежде всего Россия распадется на национальности, которые вернутся в изначальную дикость или вступят в войну друг с другом. В лучшем случае отойдут под руку более мощных наций, чтобы в скором времени в них раствориться. А между нациями-победительницами начнется грызня за внезапно образовавшиеся ничейные земли – и конца-краю этому не предвидится.

Уж не знаю, так все будет или не так, но одного даже опасения довольно, чтобы вы страшились поколебать этот перевернутый маятник. И как обреченный обреченному я вам могу сказать одно (я и не заметил, что от разговора с покойным отцом я перешел к разговору с почти уже покойным государем):