Трое

В самом конце она произнесла на выдохе: «Ты так и не рассказал, почему тебя перевели в Ла-Комель». Ромэн снова не понял или не захотел услышать. Попросил повторить. Она сказала, повысив голос: «Почему ты покинул Марн? Почему оказался в Ла-Комели?»

На сей раз он все прекрасно понял. Она задала вопрос или выдвинула обвинение? Слова Нины так его удивили, что он не смог ответить сразу, захотелось повесить трубку. Нет ничего хуже, чем быть приговоренным без суда и следствия, чувствовать, что окружающие стали смотреть на тебя иначе. Эта параноидальная идея пропитала его мозг, как холера, и не желает отпускать.

– Я ничего не сказал, потому что не хочу это обсуждать, – наконец произнес он холодным тоном, они обменялись еще несколькими словами о погоде и его машине, которая, оказывается, вовсе не жрет много бензина, и Нина попрощалась. Ромэн тут же пожалел, что так отреагировал. Нужно было объясниться, а не отвечать глупостью на глупость. В конце концов, Нина впервые начудила, она не такая, как остальные.

Конечно нет.

Он набрал номер.

Она сидела, уставясь на расшнурованные кеды на выцветшем ковре, и думала, как могла выставить себя такой глупой гадиной перед Ромэном. Когда зазвонил телефон, Нина точно знала: это он. Знала или надеялась. Она сразу ответила.

Ромэн никогда не забудет свой отъезд из Марн-ла-Кокетт, хотя думает об этом все реже. Вчера вопрос Нины вернул его к тому, что он пережил как величайшее несчастье. Пережил? Да, но как выжил, не понимает и сегодня.

Ее звали Ребекка, как героиню знаменитого романа Дафны дю Морье. Наверное, судьба предостерегала его, а он не прислушался.

Ребекка Лало. Для друзей – Бекка.

Ромэн знал ее – как и всех остальных учеников коллежа, где был завучем. Он обсуждал с преподавателями будущее каждого на ежеквартальном педсовете. Ему требовалось несколько месяцев, чтобы приглядеться к новому ученику и правильно его оценить. К концу года он звал всех ребят по именам. Он не был слишком суров, но знал, как добиться уважения, и не допускал панибратства. За время профессиональной деятельности молодой руководитель иногда сердился на ученика, мог рассвирепеть из-за неподобающего – с его точки зрения – поведения, повысить голос и даже стукнуть кулаком по столу, если хотел, чтобы его услышали.

Ребекка Лало училась в четвертом классе. В третьем триместре 2014 года 8 апреля она в буквальном смысле слова ворвалась в кабинет, удивив его. В случае необходимости подростка сопровождал учитель либо родители. Текущие дела решались только с главными советниками[173]. Девочка закричала с порога:

– В прошлый уик-энд вы переспали с моей матерью! Заморочили голову красивой высоченной блондинке Диккенсом. Я вас видела. Она провела с вами ночь.

Впервые в жизни Ромэн был ошарашен настолько, что у него не нашлось слов.

– Не заплатите 1000 евро, расскажу всем и каждому.

Эта реплика окончательно сразила Ромэна, но он быстро взял себя в руки и саркастически расхохотался.

– Кто-нибудь, разбудите меня, я брежу!

– Да, это полный кошмар. Моя мать замужем. Если я «просвещу» отца, вы лишитесь не только репутации, но и жизни.

Ромэн никогда никому не позволял ни запугивать себя, ни тем более манипулировать и мгновенно взбодрился.

– Моя личная жизнь касается только меня, мадемуазель Лало. Я забуду этот разговор, а вы – неудавшуюся попытку шантажа. Выйдите отсюда, и будем считать, что ничего не случилось, договорились? Вам же будет лучше, если подчинитесь.

– То есть? – спросила она дерзким тоном и вызывающе улыбнулась.

– Я поясню, если вы не поняли. В моем кабинете сегодня ничего не было. Не согласны? Ну, тогда…

– Что – тогда?

– Я сделаю все, чтобы вы заткнулись, раз и навсегда.

Ребекка захныкала, и эти крокодиловы слезы еще сильнее разозлили Ромэна, ему впервые в жизни захотелось ударить ребенка.

– А что будет, если я все-таки… открою рот?

– Попробуйте. Посмотрим, кому поверят… Вы будете исключены за нарушение субординации и шантаж.

Она зарыдала в голос.

– Не нужно, мсье Гримальди, умоляю вас!

– Кончайте этот цирк, мадемуазель Лало, не то я рассержусь по-настоящему… Вы зарвались. Уходите немедленно.

Она посмотрела на него глазами больной коровы и спросила:

– А если я буду молчать, вы оставите меня в покое? Я смогу закончить год?

– Конечно.

– Обещаете?

– Да. А теперь исчезните.

– Вы никогда не проговоритесь?

– Вон!

Она метнулась к нему и взасос поцеловала в губы. Ромэн схватил мерзавку за плечи, оттолкнул, она упала – конечно нарочно! – и стукнулась головой об стол, вскочила и принялась утирать сопли пополам с кровью.

– Проклятие… – процедил сквозь зубы Ромэн.

– До свидания, мсье, я ничего никому не скажу.

Ромэн подумал было отвести ее в медкабинет, но в последний момент спохватился и без сил рухнул в кресло.

В кабинет забежал заместитель Ромэна и дрожащим голосом поинтересовался, что случилось. «Предпочитаю это не обсуждать…» – сухо ответил он и заслужил подозрительный взгляд. Первый, но далеко не последний.