Трое

– Потому что я и есть Виржини. Можно изменить внешность, но не идентичность. Я обо всем написала в «Меле». Я могу меняться каждый день, каждый час, каждую минуту, как в детской игре, это стало дурной привычкой, и меня охватывает ужас при одной только мысли о… переходе. Сегодня, в сорок один год, я высокая брюнетка с челкой.

Этьен смотрит на меня как на психопатку, пытаясь сохранить невозмутимый вид. Но мое безумие отражается в его глазах. Неуравновешенная. Я в очередной раз понимаю, почему молчала. В детстве я бы не вынесла непонимания, тогда у меня не было ни оружия, ни брони.

– Ты спишь с моей сестрой?

– Приехали… Я никогда не отвечу на этот вопрос, Этьен, тем более тебе!

Нина улыбается. Нежно. До чего она хороша, когда не хмурится…

– Для других я Адриен. Для себя – Виржини.

Она берет мою руку. Кажется, я не касалась ее ладони с похорон моей матери. Вспомнив Жозефину, я разваливаюсь, начинаю рыдать. Нина обнимает меня.

– Мне плохо, и в этом никто не виноват. Кроме страха перед… перед… перевоплощением.

– Почему ты боишься?

– Не боюсь… Я в ужасе от мысли, что придется встать перед зеркалом и увидеть себя наяву. Луиза все перепробовала. Водила меня к лучшим специалистам… Но я знаю, что некоторые жалеют о сделанном, ведь перемена необратима. Гормональная терапия, замена вторичных половых признаков на противоположные… Надо еще приспособиться к новому телу…

– ?..

– Мне не нравится женская одежда, все эти платья, юбки, блузки, каблуки. И краситься я не хочу…

– Я тоже. Не хочу – и не крашусь, но я – женщина.

– Я росла в привычной схеме: девочка родилась в теле мальчика и живет так сорок один год. Что, если, убив Адриена, я убью и Виржини? Как сиамских близнецов?

– Ты женщина, необычная, но женщина. Забудь все клише, которые знаешь. Сегодня каждый человек живет как хочет.

После длинной паузы Нина продолжает:

– В «Меле» твой герой решается на операцию, идет до конца. Это история освобождения. Разве ты не хочешь сбежать от Адриена? Мне ужасно понравился момент, когда герой идет по улице в новом обличье… «Все изменилось, ничего не изменилось, я так же воспринимаю все, что меня окружает, зато другие люди обращаются ко мне впервые, я только что родилась, и мне двадцать лет». Эти слова дарят надежду. Я не поняла, почему ты все еще Адриен, когда увидела тебя за рулем машины на улице Ла-Комели.

– «Мел» – роман. Книга. Сочинение. Понимаешь?

– Понимаю, но согласиться не могу! – упорствует Нина.

– Что думает обо всем этом моя сестра? – спрашивает Этьен.

– Считает, что иметь сомнения нормально, естественно, но это не значит, что я не ошибаюсь. Луиза считает, что я с детства живу как птица в клетке и ее следует выпустить на волю.

– Ты думаешь о себе как о мужчине или как о женщине? – спрашивает Нина.

– Второе.

– Ты впервые рассказываешь нам о себе. По-настоящему. А ведь мы знакомы тридцать один год. Это прогресс.

– Согласна.

Мы идем на парковку. Нина в середине, Этьен – слева, я – справа. Она держит нас за руки. Небо над нашими головами ясное, бледно-голубое.

– Остановимся во Флоренции?

– Предпочту заночевать в Неаполе, – отвечает Этьен, – но если поведет Нина, мы не доберемся раньше утра. Пустите меня за руль, мы ведь договорились перед отъездом.

– До Неаполя шестьсот километров, – говорю я.

– Ладно, но будем останавливаться каждые два часа.

– Да, мамочка.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я.

– Для человека, готовящегося сыграть в ящик, скорее хорошо.

78

1 января 2003

Вчера вечером лионские друзья встречали с ним Новый год. Они никогда его не бросали, не то что та развратная гадина, грязная сука.

Все еще спят в комнатах на втором этаже, тут и там стоят бутылки из-под шампанского. Натали перед уходом убрала со стола и вымыла посуду, но они праздновали всю ночь, вот и насвинячили.

Еще нет и восьми, Эмманюэль совсем не спал и теперь сидит на диване, пьет кофе и размышляет.

Нина исчезла двадцать шесть месяцев назад. Надежда отыскать ее растаяла.

Он дошел до ручки, ходил к колдунам и ясновидящим. Маятник, карты, хрустальный шар… он все испробовал, такого наслушался и насмотрелся, что стыдно рассказывать. Его уверяли, что она умерла и похоронена в Пюи-де-Дом, что она прячется в Ирландии, если быть точным – в Корке. Эмманюэль поехал и, конечно же, никого не нашел. Одна уважаемая астрологиня заявила, что Нина находится «максимум в трех километрах от Ла-Комели», что она даже «чувствует ее аромат». Шарлатаны всех мастей пытались вытянуть из него деньги за несуразную информацию.

Надежды нет.

Она никогда не вернется. Зачем? Что ей делать в этой крысиной норе?

Если только…

Если не решит, что путь свободен.

Нина привязана к Мари-Лор Больё. Если она узнает, что Эмманюэль уехал, захочет вернуться «на цыпочках», чтобы навестить мать Этьена.

Тут-то он ее и схватит. При этой мысли Эмманюэль ухмыляется.

Он звонит родителям в Марокко, трубку берет Ге.

– Слушаю…

– С Новым годом, мама.

Кажется, она еще спала. «У нее странный голос…»

– С Новым годом, милый! – наконец отвечает мать.

– Нина звонила?

– Нет… Конечно нет!

– Клянешься?