Трое на четырех колесах

— Из моего старанья добра не выйдет; и не думаю, чтобы ты даже им осталась довольна. Мы все слабые греховодники, а я — самый слабый из всех.

— Ну-ну! Зато ты правдив. Многие парни, чего не пообещают бедным девушкам, а потом только губят их! Ты поговорил со мной честно, и я пойду за тебя: посмотрим, что из этого выйдет.

О том, что из этого вышло — история умалчивает: но всякий чувствует, что после такого уговора женщина не имела права ни жаловаться, ни упрекать. Может быть, она это все-таки делала вопреки логике — это и с мужчинами случается, — но у мужа оставалось благотворительное сознание того, что он предупредил жену обо всем, и следовательно никакие упреки им не заслужены.

Я хочу быть таким же честным, как шотландский жених. Я хочу предупредить читателя обо всех недостатках моей книги. Я не хочу, чтобы за нее принимались с надеждами, которым суждено разбиться. Я не хочу никаких недоразумений. Из моей книжки никто не извлечет никакой пользы.

Если кто-нибудь думает, что, прочтя ее, можно потом отправиться путешествовать по Германии и Шварцвальду — то это большая ошибка: он заблудится очень скоро, и чем дальше станет пробираться, тем больше наживет себе хлопот. Распространять полезные сведения мне не удается, это не мое дело. Я прежде думал иначе, но теперь научен опытом.

В первое время моей карьеры журналиста я сотрудничал в журнале, который был предшественником многих популярных современных изданий. Наша цель и гордость заключалась в том, что мы соединяли приятное с полезным. Различать — что именно было приятно, а что полезно — предоставлялось читателям.

Мы писали о том, как надо жениться. Эти статьи заключали длинный ряд разумных, серьезных советов, и если бы наши читатели им следовали, то образовали бы кружок таких счастливых людей, которым бы завидовали всё мужья и жены. Мы объяснили подписчикам, как можно разбогатеть, если только завести у себя кроликов; мы доказывали это фактами и вычислениями. Вероятно, наши читатели удивлялись, почему мы сами, в полном составе редакции, не бросим журналистику и не устроим кроличьего завода. Я слыхал от многих знающих людей, что стоит завести двенадцать хороших кроликов — и через три года, при мало- мальски добросовестном отношении к делу, они будут давать две тысячи фунтов стерлингов дохода в год. И этот доход начнет еще увеличиваться; может быть, человеку и денег девать некуда, но они будут прибывать сами собой, т.е. от этих двенадцати кроликов. Но в то же время я знал нескольких людей, которые заводили самую отборную дюжину — и совершенно напрасно; ни один фермер от этого не разбогател; всегда что-нибудь мешало.

Мы сообщили, сколько лысых людей находится в полярных странах (по точным вычислениям); сколько королевских сельдей поместится между Лондоном и Римом, если их укладывать в линию, головой к хвосту; так что всякий желающий положить ряд королевских сельдей от Лондона до Рима мог знать вперед, сколько ему придется купить их. Мы сообщили, сколько слов средним числом произносит в день обыкновенная женщина. Вообще мы давали читателям такой полезный и разумный материал, который мог бы поставить их головой выше подписчиков всех остальных журналов.

Мы внушали читателям правила этикета: как обращаться к пэрам и архиепископам и как есть суп. Мы обучали молодых людей грациозности и танцам — посредством точных диаграмм. Мы разрешили все их философские сомнения и напечатали список таких высоких правил, какие сделали бы честь и проповеднику.

Журнал не пошел только в денежном отношении, и нам пришлось ограничить число сотрудников. Я помню, мой отдел назывался «Советы матерям»; я его писал с помощью квартирной хозяйки, которая развелась с первым мужем и похоронила четверых детей, так что должна была знать подробности домашней жизни. В моем ведении был еще столбец «Заметки о меблировке и украшении домов» с рисунками и «Советы начинающим литераторам». Надеюсь, что последние принесли им больше пользы, чем мне самому.

Болезненная, тихая женщина в сером старомодном платье с чернильными пятнами, нанимавшая комнатку в бесконечно длинной улице с простыми лавками, заведывала отделом «Хроника большого света». Последняя вся состояла из тонких намеков того пошиба, который и теперь еще не исчез из подобных статей: «На последнем балу в палаццо князь С., — мы не называем имени, — князь говорил мне такие вещи, которые не совсем нравились графине Н., но лучше не входить в подробности!». Бедная маленькая женщина: если бы ей провести хоть один вечер в палаццо князя С., то, может быть, румянец вернулся бы на ее поблекшие морщинистые щеки.

«Юмористика» находилась в руках мальчишки-посыльного, которому предоставлялась для этого куча старых газет и пара хороших ножниц.