Трое на двуспальной кровати (СИ)

- Завидует,- не согласился мужчина.

Больше сил ни на что не осталось. Сережа почти сразу закемарил. Женщина, прижатая его плечом и ногой не спала, но будто впала в состояние обездвиженности. Она бы, честно говоря, так и пролежала еще многие часы прижатая тяжелым мужским телом, которое прятало от всех жизненных перипетий, закрывало, защищало, радовало даже сейчас, когда он дремал влажно дыша ей в шею.

Больше десяти лет Сережа незаметно закрывал ее спину, беря на себя работу, которая ей не нравилась, была не по силам и не по характеру. Дело даже не в “удочке”. Найти специалиста, работающего с лонжей было нетрудно, хорошо, десять-пятнадцать лет назад труднее, но тоже реально. Помимо этого Дудаков общался с трудными родителями, на соревнованиях не гнушался приглашать спортсменов, которые им понравились, сглаживал острые углы ее характера там, где они были лишними. И все это будто само собой разумеющееся. На такое и внимания не обращаешь, потому что есть всегда и никак не отмечается.

- Я тебя люблю,- беззвучно прошептала над спящей макушкой, чтобы ни в коем случае не узнал и не поверил, тихо прижалась губами к светлым волосам.

Через пятнадцать минут Дудаков проснулся, еще раз поцеловал женщину лежащую скорее под ним, чем рядом, обнял покрепче, погладил, как гладят кошек, по всей длине тела, до которой доставала рука и с сожалением произнес:

- Однако, пора вставать.

С тем и пошел в душ. В кровати стало сразу одиноко, пусто, тоскливо. Залеживаться в ней не было никакого желания. Этери поднялась, надела халат, насыпала еды собаке, которая так и быть, под это дело готова была простить двуногим кувырки по ее спальному месту в неподобающее время. И вообще, их можно и нужно иногда прощать, благо это, кажется, последний безумный перелет в ближайшее время, наконец, они перестанут скакать по континенту как блохи по бездомной таксе. Мишель никогда не была знакома с блохастыми таксами, но почему-то была уверена, что перелеты хозяйки по миру можно сравнить только с этим, а ее по стране - и подавно.

Видела, как женщина прочитала все, что налетело в ее телефон с вечера, небрежно сдвинула мужской и, будто не желая соблазниться, перевернула его экраном вниз. Этого собачка тоже не понимала, она с удовольствием исследовала все интересные места, а ее кудрявая мать стеснялась обнюхивать любопытный закоулок. Странные, в общем, существа люди. Шоколадная кудряшка захрустела едой. Ее хозяйка зашла в помещение, где шумел душ. Тянуло. Хотя бы рядом постоять.

Не хотелось самой себе признаваться, но она прикипела, приплавилась к чужому мужу, чужому мужчине. Позволила себе то, чего не позволяла ни с кем после Дишиного отца: поверить в то, что все по-настоящему, всерьез, надолго. Это был морок, из которого не хотела выбираться.

- О чем задумалась?- спросил Дудаков, выбравшись из душа.

- Последнее шоу 29, потом у тебя отпуск до пятого,- развязывая узел халата проговорила Этери.- Потом у меня до первого.

Включила воду и не закончила мысль. А что тут скажешь? Что это слишком долго? И дальше что? Смывала утро вдвоем, готовилась смывать эти полтора месяца вместе

========== Часть 82 ==========

Видимо, этот день дан Сергею Викторовичу, чтобы точно понимать, где заканчивается мир иллюзий и начинается реальность. Гостиница - иллюзии, трансферный автобус - тоже. И самолет, и московский аэропорт. И даже “Хрустальный” во время вечерней тренировки, куда Этери согнала всех, не взирая на джетлаги и возмущения.

Реальность начинается с поворота ключа, тихой прихожей, вообще, тишины. Дудаков даже удивился, что на пороге привычно не встретила супруга. Разделся и зашел в гостиную. На диване сидел сын, явно готовящийся на выход.

- Привет!- улыбнулся Сергей.- А мама где?

Егор поднялся, молча протянул отцу какой-то конверт и заговорил:

- Мама на даче. Она просит тебе напомнить, что это ее квартира. И разобраться со своими вещами и переездом до следующей командировки.

Глаза у его мальчика ледяные, презрительные. И очень похожие на отцовские. Дудаков искренне считает, что у него со всех сторон славный мальчик: вроде и похожий на Дуда, но лучшая версия. Со всех сторон. И вот эта улучшенная модель Дудаковых глядит на своего создателя и устаревшую версию и светит льдом и ненавистью.

- Егор, что происходит?- в голове стучит кровь, понимания никакого.

- Откроешь конверт, думаю, догадаешься,- кривит губы парень.

Сергей Викторович, не глядя, забирается пальцами под клапан конверта и втягивает плотный прямоугольник. Фотография. И вправду, как не понять: вечер, парочка, светлые женские кудри, его собственный профиль. У дома Этери. Вынимает следующее фото: Минск, двое под фонарем, целующиеся так, будто им по пятнадцать. Даже красиво. Но что толку в этой красоте, когда из-за нее все рушится?

Отбрасывает конверт на диван, вылетело еще несколько фото. Одна переворачивается: никаких поцелуев, но так, как мужчина смотрит на женщину, на постороннего человека не смотрят. Только Сережа этого кадра не замечает. Он идет к двери с намерением мчаться на дачу, просить прощения, разговаривать.