«Трое на качелях» и другие пьесы

Фокс. Напротив. Какие же они кретины! Все оказалось намного проще, чем я думал. Я бросил им несколько крошек, и они, сияя от счастья, бросились подбирать их, словно манну небесную… Я оставляю вам ситуацию всевластия, Джакомо… после того, как уеду в Рим.

Мария Виттория направляется к дому.

Мария Виттория, ты уходишь?.. Куда?

Мария Виттория. В дом. Джакомо собирался поговорить с тобой, папа. Не хочу мешать. (Уходит).

Фокс. Что она имела в виду? О чем еще вы собирались поговорить со мной, Джакомо? Я слушаю.

Джакомо. Мария Виттория хотела сказать… что я и она… что мы любим друг друга…

Фокс. Вы сами понимаете, о чем вы говорите?

Джакомо. Разумеется. (Пауза. Неожиданно легко). Дело в том, что я совершенно не чувствую голоса крови. Больше того, мой стихийный импульс остался прежним естественным импульсом мужчины, который любит женщину, и…

Фокс. Вы меня пугаете, Джакомо!

Джакомо. И тем не менее…

Фокс. Оставим в покое голос крови, он, и правда, может оказаться чистым литературным вымыслом. Но даже самые дикие и примитивные племена…

Джакомо. Да я знаю, знаю… Но с научной точки зрения нет достаточно мотивированных доказательств…

Фокс. Инцест, Джакомо! Инцест. Вот это грязное слово, которое…

Джакомо. Мне и оно известно. Тем не менее фараоны древнего Египта…

Фокс. Фараоны передавали из поколения в поколение наследственные болезни!

Джакомо. А Зигфрид?

Фокс. Я поражен! Джакомо, ради Бога! Существуют священные табу, которые даже самые «зеленые» из «зеленых» никогда не осмелятся путать с борьбой за гражданские права…

Джакомо. И все же…

Фокс. Все же что? (Пауза). Джакомо, ты… вы… достаточно умны, чтобы с таким упорством отставать абсурдные идеи!.. Или есть еще что-то, о чем я не знаю? Вам что-то стало известно?

Джакомо. А что бы могло стать мне известным?

Фокс. Ну, скажем, вы узнали, что ваша мать…

Джакомо. Что моя мать?

Фокс. Что ваша мать… допустим, имела… ну не знаю… другой опыт, который смог бы поставить под сомнение…

Джакомо (вспыхивает, всем видом показывая, что решительно отвергает любые подозрения подобного рода). Моя мать, сенатор, заплатила за свою единственную ошибку жизнью, проведенной в молитвах!..

Фокс(перебивая). Да-да, вы уже говорили. Но тогда что? К чему весь этот разговор?..

Джакомо не отвечает.

Почему вы молчите, Джакомо?..

Джакомо молчит.

Значит, я не ошибаюсь, вам, действительно, стало известно что-то, чего не знаю я. Ответь же, Джакомо, сын мой!

Джакомо (делая над собой усилие). Я скажу… скажу… скажу, как Кориолан у Шекспира… Папа!.. Ты обрел сына, но ты потерял дочь!

Пауза.

Фокс. Такого не может быть!.. Это правда?.. Это сказала… моя жена?.. (Не дожидаясь ответа). Ну, естественно, она. (Оглядывается по сторонам, с трудом произносит). Где она?

Джакомо. Должно быть, в доме.

Фокс с усилием встает и медленно направляется к дому.

Джакомо, не двигаясь с места, провожает его взглядом.

На сад опускается вечер.

С противоположной от дома стороны слышатся оживленные голоса. Это – сенатор Орси, падре Гатти и адвокат Акуила.

Адвокат Акуила. Дорогой Коломбо, прекрасные вести со всех фронтов! Наша партия прошла превосходно! Коммунисты потеряли кучу голосов!..

Сенатор Орси. Итальянский народ твердо высказал свою волю – продолжать в том же духе. Вперед, синьоры!.. Еще тридцать лет у руля государства!..

Адвокат Акуила. Что и требовалось доказать!

Падре Гатти. Мы, действительно, можем позволить себе отпраздновать это событие шампанским! (Оглядывая сад). А где сенатор?

Пауза. Отсутствие сенатора воспринимается троицей как некий тревожный знак. Все смотрят на Джакомо.

Джакомо не реагирует. И этим троица также встревожена.

Внезапно Джакомо срывается с места, взлетает по ступенькам наверх и исчезает в доме.

Троица недоуменно переглядывается.

Адвокат Акуила. Что происходит?

Сенатор Орси. Случилось что-то?

Падре Гатти. А что случилось?

Долгая, напряженная пауза.