Трое у дверей Вулфа

Значит, это была Кэрол Эннис, с волосами цвета кукурузного шелка. Кто – мы поняли, но вот соли на хвост ей пока никто не насыпал. Если она по-настоящему умная и по-настоящему храбрая, то затаится и не придет, потому что, если даже у нее потребуют объяснений, она может сказать, что он или ошибается, или лжет, и дело на этом закончится. А если она храбрая, но глуповатая, то может кинуться в бега. Ее, конечно, объявят в розыск и завернут, но стоит ей сказать, что Золтан лжет, а сбежала она, потому что испугалась, так как подумала, будто ее хотят подставить, дело снова на этом закончится. Но если она и умная, и храбрая, но не в той степени, в какой сейчас требуется, то явится в девять. Дальше все будет зависеть от Золтана, но с ним мы это отрепетировали, а послушав пять его импровизаций, я в него верил.

В половине девятого Пэрли сказал:

– Она не придет, – и снял наушники.

– Я и не думал, что придет, – отозвался я; мы говорили о Пегги Чоут, которой Золтан назначил на половину восьмого. – Я же сказал, с рыжеволосыми так всегда, никогда не угадаешь, что они говорят всерьез, а что просто для поддержания разговора.

Пэрли махнул Джону Пиотти, который то и дело мелькал поблизости, и тот принес нам кофейник и две чистые чашки. Минуты ползли, как ленивые улитки. Мы выпили по чашке, и я налил по новой. В восемь сорок восемь Пэрли снова надел наушники. В восемь пятьдесят шесть я спросил:

– Начать обратный отсчет?

– Все паясничаешь, – проворчал он себе под нос севшим голосом, я едва разобрал слова; когда Пэрли нервничает, у него всегда сипнет голос, только это его и выдает.

Было четыре минуты десятого, когда в наушниках послышался звук отодвигаемого стула и еле слышный голос Золтана: «Добрый вечер», – а следом женский голос, но слов я не разобрал.

– Слишком тихо, – прошептал Пэрли сипло.

– Замолчи. – Я вынул ручку. – Они стоят у стола.

Стук стульев, прочие шорохи, а после мы услышали:

Золтан. Не хотите ли что-нибудь выпить?

Кэрол. Нет. Ничего.

Золтан. Может быть, что-нибудь съесть?

Кэрол. Я не хочу… Впрочем, может быть.

Мы с Пэрли обменялись взглядами. Начало было многообещающее. Похоже, тут готовилась не только беседа.

Второй женский голос (миссис Пиотти). У нас хорошее оссобуко, мадам. Очень хорошее. Настоящий деликатес.

Кэрол. Нет, мяса я не ем.

Золтан. Тогда, может, что-нибудь сладкое?

Кэрол. Нет.

Золтан. За едой разговор дружелюбнее. Спагетти с анчоусным соусом тут отличные. Я уже попробовал.

Кэрол. Попробовали?

Я прикусил губу, но он легко вышел из положения.

Золтан. Я пришел раньше – так хотелось вас увидеть – и сижу здесь уже полчаса. Я подумал, что нужно будет что-то заказать, и решил попробовал спагетти. С удовольствием съем еще.

Кэрол. Вы наверняка в этом разбираетесь. Хорошо, пусть будут спагетти.

Миссис Пиотти. Два спагетти с анчоусами. Вино? Есть очень хорошее кьянти.

Кэрол. Нет. Кофе.

Молчание.

Золтан. На вас лучше смотреть без вуали, но и с вуалью тоже хорошо. Из-за вуали хочется знать, что под ней. Я, конечно…

Кэрол. Вы уже видели, что под ней, мистер Махани.

Золтан. А-а! Так вы знаете мою фамилию?

Кэрол. Она был в газете.

Золтан. Ничего не имею против, даже приятно, что вы ее знаете, но мне было бы еще приятнее, если бы вы называли меня Золтан.

Кэрол. Может быть. Посмотрим по обстоятельствам. Но я ни за что не стану называть вас Золтаном, если вы решите настаивать на том, о чем говорили по телефону. Вы ошибаетесь, мистер Махани. Вы не могли видеть, как я вернулась за второй тарелкой, потому что я не возвращалась. Не думаю, что вы солгали намеренно, вы просто ошиблись.

К нам подошла миссис Пиотти, которая пришла за спагетти, наклонилась и прошептала мне на ухо:

– У нее лицо скрыто вуалью.

Золтан. Дорогая моя, я не ошибся. Бесполезно. Я видел. Как я мог ошибиться, если с первой минуты, когда вас увидел, я почувствовал… Не хочу и пытаться объяснять, что почувствовал. Если бы за второй тарелкой пришла любая другая девушка, я остановил бы ее, но не вас. Перед вами я немею. Так что – бесполезно.

Для того чтобы записывать, мне нужна была только одна рука, так что второй я послал Пэрли воздушный поцелуй.

Кэрол. Понимаю. Значит, вы уверены.

Золтан. Дорогая моя, конечно. Абсолютно уверен.

Кэрол. Но в полиции вы об этом не сказали.

Золтан. Нет, конечно.

Кэрол. А Ниро Вулфу или Арчи Гудвину?

Золтан. Я никому ничего не сказал. Как бы я мог? Мистер Вулф уверен, что девушка, которая пришла за второй тарелкой, и есть убийца, именно она и отравила Пайла, а мистер Вулф никогда не ошибается. По-моему, это ужасно. Как бы я мог кому-то сказать, что это вы отравили человека? Вы! Как бы я мог! Вот потому мне и нужно было увидеть вас, поговорить с вами. Если бы не было этой вуали, я заглянул бы в ваши прекрасные глаза. По-моему, я знаю, что бы я в них увидел. Горечь и страдание. Я видел это во вторник. Знаю, он заставил вас страдать. Знаю, вы не убили бы человека без причины. Вот почему…