Трое у дверей Вулфа

Направившись к Лили, чтобы предупредить ее, что отлучусь, но к началу представления вернусь, я покосился на пухлую и круглую физиономию Уэйда Эйслера. Царапина, начинавшаяся на дюйм ниже левого глаза и по косой спускавшаяся почти до уголка рта, была не очень глубокой, к тому же за пятнадцать часов, как это следовало из рассказа Кэла Барроу, уже несколько затянулась, но вид его все равно совершенно не красила, а таковой и без нее подправить не мешало бы. Он был из разряда тех нью-йоркских персонажей, имена которых у всех на слуху, и имел репутацию достаточно ловкого дельца, однако прошлым вечером – по словам Лауры Джей, как их передал Кэл Барроу, – ловкостью определенно не отличился. Подход пещерного человека к ухаживаниям, возможно, не лишен смысла, коли на лучшее вы не способны, но если бы я и воспользовался им когда-либо, то проявил бы бо́льшую осмотрительность, а не выбрал бы девушку, которая может менее чем за минуту заарканить и связать резвого теленка.

Сообщив Лили, что к состязаниям вернусь и предвкушаю получить ко́злы, я вернулся в гостиную. Вулф и Кэл восторгались седлом. Я сказал Кэлу, что обдумаю его просьбу и дам знать о своем решении, затем прошел в прихожую, взял шляпу и трость Вулфа, проследовал за ним по лестничному пролету вниз на десятый этаж и вызвал лифт. Потом мы прошли два квартала до стоянки, где я оставил «херон», за который заплатил Вулф, но выбрал я. Передвигаться на такси, конечно же, было бы проще, но он ненавидит устройства на колесах любого рода. Ездить на чужом транспортном средстве с чужаком за рулем – это было бы чересчур авантюрно. Если выбранную мной машину я и веду – что ж, это просто неблагоразумно.

Остановившись на красный на Парк-авеню в районе Пятидесятых улиц, я повернулся к Вулфу и сообщил:

– Я снова возьму машину. Возможно, она мне понадобится. Может, выполню поручение одного из ковбоев. В этом случае, скорее всего, дома к обеду меня не будет.

– Профессиональное поручение?

– Нет. Личное.

– День твой, как и договаривались, – хмыкнул он. – Если поручение личное, меня оно не касается. Но, насколько я тебя знаю, хотелось бы надеяться, что оно безопасное.

– Мне тоже. – Загорелся зеленый, и я дал газ.

Глава 2

Было без десяти четыре, когда я вернулся на парковку на Шестьдесят третьей улице. Взяв на запад, я пересек Парк-авеню и остановился посмотреть. В пределах видимости оказалось пятеро копов. Один разговаривал с водителем, намеревавшимся повернуть за угол, двое трепались на тротуаре, и еще двое сдерживали различных пешеходов, желавших подобраться поближе к троим ковбоям на лошадях. С ними разговаривал какой-то пеший, без всяких ковбойских штучек в одеянии. Я двинулся дальше, и один из копов на тротуаре преградил мне путь и спросил:

– Вы проживаете в этом квартале, сэр?

Я ответил, что нет, но иду на вечеринку мисс Лили Роуэн, и он пропустил меня. Полицейскому управлению Нью-Йорка нравится удовлетворять разумные заявки горожан, в особенности когда заявка исходит от женщины, чей отец являлся главой округа от демократов на протяжении тридцати лет. Нашу сторону улицы расчистили от припаркованных автомобилей, но шагах в двадцати от входа в здание на тротуаре стоял грузовик с кинокамерами, и еще один дальше, возле Мэдисон-авеню.

Когда я уходил с Вулфом, у Лили присутствовали девять гостей, теперь же их насчитывалось двадцать или даже больше. Трое вновь прибывших были ковбоями – вместе с Кэлом Барроу, Харви Греве и Мелом Фоксом теперь их стало шесть, – остальные – обычные граждане. Все они высыпали на террасу. Обычные граждане сгрудились возле парапета – половина с одной стороны и половина с другой, – оставив свободными тридцать футов посередине. Ковбои с сомбреро на головах и лассо в руках выстроились перед высоким и худым человеком в коричневом костюме, рядом с которым стоял Роджер Даннинг, организатор. Худой распинался:

– …Именно так все и должно проходить. Я судья, и действовать только по моей команде. Повторяю, Греве не тренировался, так же как Барроу и Фокс. В этом меня заверила мисс Роуэн, и, полагаю, ни у кого из вас нет желания называть ее лгуньей. Я зачитал вам порядок, но никто не двигается, пока я не выкрикну его фамилию. Помните, что я сказал: если вы слетите с мустанга – это четыре фута вниз. Здесь же вниз все сто футов, и встать и пойти себе дальше после этого вы уже не сможете. Еще раз: никаких хулиганских выходок. На нашей стороне улицы с четырех до шести пешеходов быть не должно, но если вдруг кто-то выйдет из дому и кто-нибудь из вас его заарканит – этой ночью в гостинице вы не ночуете, так и знайте. Мы здесь, чтобы как следует повеселиться, а не шалить. – Он посмотрел на часы. – Время начинать. Фокс…

– Я тоже хочу кое-что сказать, – вставил Роджер Даннинг.

– Прости, Роджер, нет времени. Мы обещали начать точно в срок. Фокс, приготовиться. Остальным разойтись.